Будущее Володи Ульянова оказалось зашифровано в его рисунке
22 апреля исполняется 147 лет со дня рождения Владимира Ильича Ленина. На самом деле мы знаем об этом человеке не так уж и много, поскольку в СССР его личность стала скорее мифологической, а его образ был ограничен строгими рамками, выход за которые был вряд ли возможен.
Красками по бересте
Детские годы Володи Ульянова тоже долго освещались в соответствии с «партийными» канонами.
Материальных свидетельств, которые рассказывали бы о детстве Ленина, осталось крайне немного. Одно из них — письмо 12-летнего Володи Ульянова своему другу Боре Фармаковскому. Оригинал его находится в Ленинском фонде Российского государственного архива социально-политической истории. Сохранить послание было непросто, поскольку рисунок нанесен красками на бересту.
Родители двух друзей, Илья Николаевич Ульянов и Владимир Игнатьевич Фармаковский, вместе трудились в 1877 — 1881 годах. Первый был директором народных училищ, второй — инспектором. Боря Фармаковский и Володя Ульянов подружились, затем в один год поступили в гимназию. Ребята общались между собой четыре года, а потом переписывались.
Из этой переписки сохранилось ленинское рисованное письмо — своеобразное зашифрованное послание в индейском стиле.
Игры в индейцев в те времена были очень популярны: ребята зачитывались Майн Ридом и Фенимором Купером. Письмо Володи Ульянова напоминает послание семи индейских племен конгрессу США (см. рисунок справа внизу).
Удивительно, но нарисованный юным Володей профиль человека в правом нижнем углу похож на будущий профиль самого Ильича. Лысый лоб, бородка клинышком… Фото: Российский государственный архив социально-политической истории.
У самовара рак, кабан и аист
У юного Ильича пиктограммы несколько другие. Есть несколько вариантов расшифровки письма. Например, что Володя и его друзья, шутливые клички которых обозначены рисунками вроде самовара или аиста, просят купающегося бородатого человека (возможно, отец одного из ребят) вылезти из воды и дать им поесть (справа внизу — куски колбасы). А иначе, мол, летальный исход (мертвый человек вверху справа).
Детская дружба со временем прервалась. Володя стал председателем Совнаркома и вождем революции, а Боря — выдающимся ученым-археологом, автором множества научных трудов. На своем знакомстве с Лениным ученый внимания не акцентировал. Письмо юного Ульянова хранилось в семье Фармаковских, а в 1944 году было передано в Институт Маркса — Энгельса — Ленина (будущий архив РГАСПИ).
КОММЕНТАРИЙ ПСИХОЛОГА
Бунтарь, не терпящий запретов
Мария РЕМИЗОВА
Мы решили, не называя имени автора, показать рисунок Ленина детскому психологу.
— Это человек очень неординарного склада ума и характера, — вынесла вердикт Елена Цедова, психолог, эксперт по семейным отношениям. — Его основные черты — любопытство и любознательность. Бунтарский характер, не терпящий ограничений и запретов. Человеку свойственны импульсивные поступки, а также эгоизм и желание всегда быть первым.
Я вижу и немало комплексов, связанных с синдромом маленького человека, который жаждет добиться главенствующих ролей в жизни. Этот ребенок явно склонен к интеллектуальному труду, а вот физические упражнения ему чужды. Очень неординарное мышление. Многие его мысли фантастичны, но он в них верит беззаветно, мечтая изменить окружающий мир.
Фрагмент письма индейцев конгрессу США. Изображенные животные — тотемы племен. Линии показывают единодушие и просьбу — разрешить ловить рыбу на четырех озерах.Фото: СОЦСЕТИ
Изображение рака говорит о значении в его жизни семейных и национальных традиций. Видны и патриотические настроения: аист, дом — все это символы любви к Родине. Самовар дает нам возможность понять, что этот ребенок из России. В рисунке есть эфемерные персонажи, которые указывают на гуманитарные и даже литературные способности. И в то же время человек явно материальный, духовные практики его интересуют в меньшей степени. Сердца на рисунке, в том числе у неодушевленного предмета, раскрывают в нем прагматика и лидера. Этот ребенок мог бы сделать военную или политическую карьеру.
Что ж, портрет на удивление верный. Вот только патриотизм мальчика долго не продержался. Революция стала для Ленина главной ценностью — куда более важной, чем интересы России и миллионы чужих жизней.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Писатель Александр Мясников: Ленин свергал царя на немецкие деньги, а декабристы — на британские
22 апреля исполняется 145 лет со дня рождения человека, переписавшего судьбу целой империи и повлиявшего на ход мировой истории
Как Владимиру Ульянову (Ленину) во главе маленькой партии удалось сокрушить государственный строй огромной страны, «КП» расспросила писателя и историка Александра Мясникова. И выяснилось — острая сейчас тема «цветных» революций была злободневна в России и в те времена. (подробности)
КСТАТИ
На проекте Мавзолея Ленина была надпись: «Кто следующий?»
Как мог бы выглядеть главный советский символ Красной площади
Мавзолей — один из главных символов Москвы. Гранитную усыпальницу с лаконичной надписью «Ленин» стали строить только спустя пять лет после смерти вождя. Но сначала прошел всенародный конкурс проектов, многие из которых оказались довольно неожиданными…(подробности)
www.kp.ru
Полное собрание рисунков вождей — Российская газета
Первое впечатление: господи, да ведь «небожители» — такие же грешные люди, как и все. Подшучивали, рисовали дружеские шаржи. Рисовали, посылали в президиум, передавали из рук в руки с пометками и «сопроводительными надписями». Некоторые собирали эти картинки, составляли даже целые коллекции. Особенно увлекался ими Климент Ворошилов, множество картинок нашлось в фондах «всесоюзного старосты» Михаила Калинина, публициста Карла Радека. В бышем Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ныне РГАСПИ) хранится более тысячи таких рисунков.
Самым увлеченным рисовальщиком был Валерий Межлаук, которого историки величают «интеллигентом с партбилетом». В 1934 году Межлаука назначили председателем Госплана, одновременно он был заместителем председателя Совета Народных Комиссаров Молотова. Но рисовали и сами «вожди». Сталину достоверно принадлежит рисунок с изображением вождя оппозиции Пятакова. Надписи же, сделанные Сталиным, встречаются на многих рисунках.
Большее количество работ сохранилось от Николая Бухарина. Бухарину принадлежит и странный шарж-автопортрет, на котором он изобразил себя с острыми ушами и лисьим пушистым хвостом. В углу рисунка написал: «Свиная лисичка в старости (текущей)». Историки поражаются совпадению: в марте 1938 года, на процессе по делу оппозиции, прокурор Вышинский заявит: «А Бухарин, эта проклятая помесь лисы и свиньи, как он ведет себя по этому вопросу? Как подобает лисе и свинье»…
Рисунки 1920-х годов добродушны, шутливы. Но чем ближе конец 1930-х, тем явственнее дыхание террора. Ирония уступает место сарказму, юмор — сатире в рамках «генеральной линии». Каменев на рисунке Межлаука «не то анатомирует себя, не то делает себе харакири». Есть и сопроводительные надписи, сделанные рукой Берия: «Товарищу Анастасу (Микояну. — К.М.). Посылаю работу т. Межлаука», «Тов. Ворошилову. Работа Межлаука». Пишет на чужих рисунках и Сталин, словно накладывает резолюции: «Правильно», «Дополнительно», «Всем членам Пленума».
Один из авторов книги, профессор исторического факультета Московского университета Александр Ватлин, считает коллекцию «рисунков вождей» портретом советской элиты 1920-1930-х годов. Серию рисунков Межлаука он называет «репортажем с петлей на шее». Но, судя по рисункам, с петлей на шее жила вся элита.
— Да, это вроде бы нормальные, обычные люди, — рассуждает Ватлин. — Но они живут в ненормальное время. Они словно сдают экзамен. И боятся его не сдать. Какая-нибудь ошибка, недочет — и под рисунком появляется подпись вроде — «Ждите, пока я вас доем». Это подлинная стилистика 1930-х годов.
И в самом деле, «рисунки вождей» интересны тем, как демонстрируют они атмосферу «наверху», восприятие партийных лидеров, в первую очередь Сталина. Бухарин в 1929 году еще позволяет себе изобразить генерального секретаря в виде угрюмого человека с закрытыми глазами. Карл Радек во время дебатов об оппозиции изготовляет коллаж «После дискуссии».
Сталин изображен на нем в виде барина в шубе, вокруг которого суетятся подхалимы; в красной шубе — собачка, лижущая сапоги вождя, — узнается Бухарин. С середины 1930-х карикатуры на Сталина уже не встречаются — авторов ждало нечто более страшное, чем скамья для порки. Справедливости ради заметим, что и вожди оппозиции были к иронии в свой адрес нетерпимы. Тот же Бухарин, после временного примирения со Сталиным в 1928 году, выставил одним из условий наказание автора карикатуры в журнале «Пушка», высмеивавшей избрание Бухарина членом Академии наук. «Если он беспартийный — арестовать, если партийный — предать партийному суду», — требовал Бухарин. Спустя несколько месяцев Орджоникидзе доложил на Пленуме ЦК ВКП(б): «Журнал закрыт, редактор смещен, карикатурист арестован».
Вот такое изобразительное искусство…
Троцкий и Каменев. Акварель Межлаука. Каменев перекрашивает Льва Троцкого в «тигра». Партийная пропаганда середины 1920-х гг. обвиняла Троцкого в бонапартистских замашках по примеру «французского тигра» Клемансо. |
Это не Киса Воробьянинов, а член ЦК ВКП(б) Смилга. Репрессирован в 1937 г. На шарже Бухарина Сталин надписал красным карандашом: «Всем членам пленума». |
«Как Буденный ходил на VIII съезде в разведку — скоро ли кончит оратор». Карикатура Межлаука. Ноябрь—декабрь 1936 г. |
rg.ru
Book: Рисунок с Ленина
Константин ФЕДИН
РИСУНОК С ЛЕНИНА
1
Летним полднем молодому художнику Сергею Шумилину позвонили по телефону из газеты и сказали, чтобы он зашел в редакцию договориться об одном деле. Художник бросил рисовать, помыл руки, сунул в карман гимнастерки карандаши с блокнотом и вышел на улицу.
В магазинных окнах были выставлены портреты Ленина в красных рамочках из кумача, и повсюду бросались в глаза надписи: «Да здравствует Третий Коммунистический Интернационал!»
Сергей, заглядывая в окна, думал, что — вероятно — фотографии очень правильно передают черты Ленина, без отклонений, но художник мог бы тоньше, уловить особенности лица, живость движений, и хорошо было бы порисовать когда-нибудь Ленина с натуры.
В редакции Сергею сказали:
— Вот какое хотим мы дать вам поручение.
На конгресс Коминтерна съезжаются иностранные делегаты. Отправляйтесь во Дворец труда, там они сегодня соберутся. Зарисуйте кого-нибудь из делегатов. Согласны?
— Хорошо.
— А завтра мы дадим вам пропуск на открытие конгресса, можете рисовать любого делегата и, если увидите, Ленина…
— Ленина? — быстро перебил Сергей и улыбнулся своей мгновенной мысли, что вот судьба так странно исполняет его желание.
— Да, если представится возможность, нарисуйте нам Ленина.
— Хорошо, — опять сказал Сергей.
Веселый, он поехал на трамвае во Дворец труда и, как только через открытые окна вагона замечал где-нибудь портрет Ленина, — снова удивлялся необыкновенному совпадению и уже ясно представлял себе, каким легким, непринужденным, живым будет его рисунок с Ленина.
Он решил, какой альбом возьмет с собою; какие нужны карандаши и как он потом, по рисунку, напишет большой портрет.
2
Во Дворце, куда явился художник, было шумно. На лестницах, в коридорах попадались иностранцы, окруженные русскими, которые рассказывали им о жизни Советской Республики.
Шла война с Польшей, поляки были разбиты, и Красная Армия преследовала бежавшие польские войска. Белогвардейцам барона Врангеля в Крыму тоже приходил конец. Но до мира было далеко, вражеская блокада изнуряла молодую советскую землю, и трудно было проникнуть из-за границы в Петроград. Иностранные гости ехали на конгресс морем, вокруг Скандинавии, им приходилось переживать по дороге рискованные приключения. Но желание увидеть Страну Советов заставляло одолевать самые трудные препятствия, и люди съехались со всех концов света.
Сергея познакомили с одним немцем. Это был маленький горбун с важным лицом и с медленной походкой. Родом он происходил из Брауншвейга, по профессии был портным. Во время германской революции он три дня возглавлял «независимую»
республику в Брауншвейге, которую предательски разгромили немецкие социал-демократы.
Хотя он сразу согласился позировать художнику, он занялся подробными расспросами о Советской власти и все не мог понять, зачем ей понадобилось упразднить всякую торговлю и ввести распределение товаров.
Они стояли на балконе, глядя на суровую площадь перед Дворцом, еще хранившую следы героической обороны Петрограда от генерала Юденича: на мостовой виднелись второпях засыпанные окопы, на бульваре торчали остатки бруствера — бревна, мешки с песком. Сергей сказал:
— Целое сонмище врагов ополчились на нас. Мы думаем об одном — победить их.
— Понимаю понимаю,-с превосходством говорил брауншвейгец и плавно двигал головой, лежавшей глубоко в плечах.- Но какой смысл в том, что у вас закрыты мелочные лавки?
— Лавочники заодно с нашими врагами.
— Понимаю, понимаю. Но если у меня оторвется пуговица, где я ее куплю?
Таким рассуждениям, казалось, не будет конца, и Сергей вдруг заскучав, почувствовал, что совершенно ничего не получится, если он начнет рисовать брауншвеигца.
— Знаете, я попробую сделать ваш портрет завтра, на конгрессе, — сказал он.
Немец снисходительно разрешил, и художник быстро простился.
3
На другое утро, с билетом в кармане, Сергей торопился на открытие конгресса, но, когда он пришел, зал Дворца Урицкого был уже полон, на хорах колыхалась живая полоса голов, все глухо гудело от разговоров, везде вспыхивали белыми крыльями расправляемые газеты. Стояла духота, чаще и чаще в амфитеатре снимались пиджаки, люди обмахивались газетами, платками, рябило в глазах от трепета неисчислимых пятен, все было напряжено ожиданием.
Сергей нашел место в ложе для журналистов, против трибуны. Отсюда хорошо были видны скамьи президиума. Он раскрыл альбом и стал готовиться к рисованию.
Внезапно хоры зашумели, и, все поглощая грохотом, вниз начал сползать глетчер рукоплескании. Сергеи поднялся вслед за всем залом и стал глядеть в места президиума. Но там никто не появлялся. Он посмотрел в зал, и вдруг у него выпал из рук альбом: он начал аплодировать.
Прямо на него, через весь зал, впереди разноплеменной толпы делегатов, шел Ленин. Он спешил, наклонив голову, словно рассекая ею встречный поток воздуха и как будто стараясь скорее скрыться из виду, чтобы приостановить аплодированье Он поднялся на места президиума, и, пока длилась овация, его не было видно.
В момент, когда он появился, раскрылись все двери.зала, и на хоры и в амфитеатр внесли огромные корзины красных гвоздик Цветы разлетались по рукам, вовлекая длинные ряды скамой в красочную перекличку с алыми полотнищами знамен и дегсораций. Оглядывая зал, Сергей увидел неподалеку двух пожилых художников, которые еще недавно были его учителями.
Они уже уселись на места, а он все еще стоял. Спохватившись, он поднял альбом и взялся за карандаши.
Но неожиданно, когда стихло, он опять увидел Ленина, очень быстро поднимавшегося вверх между скамей амфитеатра. Его не сразу заметили, но едва заметили, снова начали аплодировать и заполнять проход, по которому он почти взбегал.
Он поравнялся с одним человеком и, весело улыбаясь, протянул ему руки. Тот встал навстречу Ленину, здороваясь неторопливо, с какой-то степенной манерой крестьянина и с ласковой сдержанной улыбкой. Они разговаривали, все больше наклоняясь друг к другу, потому что овация росла и люди обступили их кольцом.
— Это — Миха Цхакая, — услышал Сергей, — грузинский коммунист. Он жил с Лениным в Швейцарии.
Кольцо людей вокруг них сужалось, и Ленин, пожав руку товарища, почти прорвал неподатливую толпу, устремляясь вниз, явно недовольный громом и толчеей.
Сергей следил за каждым шагом Ленина. Ему казалось, что он успел заметить очень важные особенности движений этого невысокого, легкого человека и уже видел их пойманными карандашом в своем альбоме.
Ленин, войдя в места президиума, на минуту исчез, потом вновь показался, и Сергей увидел, как он вынул из кармана бумаги и присел на ступеньку в проходе. Это случилось быстро, нечаянно, просто, и лучшей позы нельзя было ни ждать, ни вообразить. Сергей почувствовал, что его соседи-художники уже рисуют. Он сжал в пальцах карандаш, но не мог оторвать взгляда от Ленина.
Так хорошо была видна его голова — большая, необычная, запоминавшаяся в один миг. Ленин положил бумаги на колени и, читая, низко нагнулся над ними. Взмах его лба, темя, затылок с завитушками светлых желтых волос, касавшихся воротника, резко преобладали во всем его облике. Сергей хотел сравнить Ленина с каким-нибудь образом, знакомым из истории или современности, но Ленин никого не повторял. Каждая черточка его принадлежала только ему.
Сергей наконец коснулся карандашом бумаги. Одним мягким, нащупывающим скольжением он прочертил контур ленинской головы и поднял глаза. Ленина уже не было.
4
Сергей увидел его снова, когда он ступил на трибуну для доклада.
Восторженная, несмолкающая овация встретила Ленина.
Ему пришлось вынести ее до конца. Он долго перебирал бумажки на кафедре. Потом, высоко подняв руку, тряс ею, чтобы угомонить разбушевавшийся зал. Укоризненно и строго поглядывал он по сторонам — один среди клокотавшего шума. Вдруг он вынул часы и показал их аудитории, сердито постукивая пальцем по циферблату, — ничего не помогало. Тогда он опять принялся нервно пересматривать, перебирать бумажки, пока овация, словно исчерпав себя, не обратилась во внимающую тишину.
Ленин начал говорить.
Сергей увидел его в движении, передававшем мысль. Вот именно это и мечтал художник изобразить в рисунке. Черты Ленина, несколько минут назад совершенно точно уловленные, как будто исчезли в Ленине-ораторе и заменялись новыми, в непрерывном живом чередовании. Одну за другой отмечал их в памяти Сергей, но они возникали и не повторялись, и он боялся упустить их, и все не решался начать рисовать, и уже не мог бы сказать, что делает — изучает ли жестикуляцию Ленина или слушает его речь.
Полная слитность жеста Ленина со словом поразила его.
Содержание речи передавалось пластично, всем телом. Сергею казалось, будто жидкий металл влит в податливую форму: настолько точно внешнее движение сопутствовало слову, так бурно протекала передача огненного смысла речи.
Ленин разоблачал Англию, которая нежданно-негаданно прониклась миролюбием и, чтобы спасти панскую Польшу и белого генерала Врангеля, предложила свое посредничество между ними и Советской Республикой. Когда Ленин спросил у зала: почему создалось во всем свете «беспокойство», как выражается деликатное буржуазное правительство Англии, все его тело иронически изобразило это неудобное, щекотливое для Англии «беспокойство», и ее политика на глазах у всех превратилась в разящий саркастический образ.
Ленин часто глядел в свои записки и много называл цифр, но ни на одну минуту он не делался от этого унылым докладчиком, оставаясь все время покоряющим трибуном. Его высокий голос был неутомим, его язык наглядно-прост, его произношение — мягко, он иногда грассировал на звуке «р», и это наделяло его слово человечностью, жизненно приближая речь к слушателю.
С таким чувством, как будто он не пропускает ни звука этой речи, Сергей принялся рисовать. Он набрасывал на бумагу приподнятую голову Ленина, его вытянутые руки, прямую сильную, разогнутую линию спины, круглую, выпяченную грудь. Он оставлял один рисунок, начинал другой: то у него не получалось лицо, то руки или торс. Он повторял удачное, бился над тем, что не удавалось, перевертывал в альбоме лист за листом и, наконец, в испуге заметил, что цель, которую себе поставил, ничуть не приближалась.
Он посмотрел на своих учителей. Один из них, нагнувшись, старательно стирал нарисованное резинкой. Лысина его была пунцовой. Сергей вспомнил он всегда краснел, если у него что-нибудь не получалось. Другой художник ушел из ложи, пристроился в рядах против трибуны и, бросив рисовать, слушал Ленина.
Сергею вдруг сделалось страшно, что он навсегда упустит мгновение, что Ленин кончит речь, а в его альбоме так и не будет ни одного цельного наброска. Он вышел из ложи, насилу протолкавшись в дверях, где люди стояли плечом к плечу. Он стал внизу, в проходе, откуда Ленин показался ему больше и выше. Он решил, что это самое выгодное место. Но тут мешал свет юпитеров: объективы фотокамер и кино вместе с художниками ловили неуловимого, живого Ленина, и огни, вмиг ослепив, окунали зрение в темноту. Сергей перешел на другую сторону от трибуны. Отсюда Ленин виден был почти силуэтно, потому что свет позади него падал ярче. Нет, первая позиция была лучше всех, надо было скорее, скорее возвращаться в ложу.
Место Сергея было занято, ему пришлось стоять. Но стоя он внезапно увидел всего Ленина, во весь рост и в той полноте, которая не давалась глазу, разымавшему на части исполненную цельности натуру. Сергей сразу взялся за новый рисунок. И тогда стала сказываться вся подготовка, все неуверенное штудирование, этюды, сделанные как будто на ощупь, вслепую, и жесты, движения головы, черты лица, дополняя друг друга, соединяясь, начали медленно превращаться в связный рисунок, в близкий к правде образ в живого Ленина. Уже не отрываясь от альбома, быстро, без усилий рисовал Сергей.
Гулкий шум раскатился по залу. Сергей вскинул глаза.
Взмахом руки собрав бумаги, Ленин легко сбегал с трибуны.
Сергей захлопнул альбом.
5
Когда кончллось заседание, в плотной, жаркой толпе делегатов Ленин вышел из Дворца вместе с Горьким. Сверкающе синий день слепил и обжигал после тепло-желтого полусвета зала. Теснота приостановила движение у самого выхода. Фотографы, наступая на делегатов со всех сторон, трещали затворами, обрадованные неистовым освещеньем. Горький и Ленин, подвинутые толпой, остановились у колонны дворцового крыльца. Их снимали не переставая. Гладко выбритая, голубеющая голова Горького, блестевшая на солнце, была видна далеко. Кругом повторялось его имя. Ленин стоял ниже, впереди него, тоже с непокрытой головой.
Сергей был рядом, и ему надо было бы рисовать. Но толпа сдавила его. Да и он не думал шевельнуться: так близко он еще не видел Ленина за весь день. Он чувствовал, что улыбается и что улыбка его, может быть, не к месту, но она не спадала с лица, точно одеревенев. Конечно, он не мог радоваться, что фотографы нащелкают несколько десятков плохих снимков, но он позавидовал прыткости их беспечной профессии.
Шествие тянулось. Среди знамен, над головами, несли трехметровый венок из дубовых веток и красных роз: направлялись к братской могиле на площади Жертв Революции.
Ленин шел во главе делегатов конгресса. Рядом с ним все время сменялись люди — иностранцы, русские, старые и молодые. Он кончал говорить с одним, начинал с другим, третьим.
Он шел без пальто, расстегнув пиджак, закладывая руки то за спину, то в брючные карманы. Было похоже, что он — не на улице, среди тяжелых, огромных строений, а в обжитой комнате, дома: ровно ничего не находил он чрезвычайного в массе, окружавшей его, и просто, свободно чувствовал себя во всеобщем неудержимом тяготении к нему людей.
Сергей, шедший поблизости, вдруг заметил знакомого человека, который, пробираясь между плотными рядами людей, вынырнул вперед и, улучив минуту, поравнялся с Лениным. Это был брауншвейгец. Обстоятельно представившись и пожав Ленину руку, он приступил, как видно, к хорошо заготовленной тираде.
Ленин наклонил голову набок, чтобы лучше слышать низенького собеседника. Тот говорил, важно поводя длинной рукой, ценя свои внушительные слова, боясь проронить что-нибудь напрасно. Сначала Ленин был серьезен. Потом заулыбался, прищурился, коротко подергивая головой. Потом отшатнулся, обрывисто махнув рукою с тем выражением, которым говорится: чушь, чушь! Брауншвейгец, жестикулируя, продолжал что-то доказывать. Ленин взял его за локоть и сказал две-три фразы — кратких и каких-то окончательных, бесповоротных. Но брауншвейгец яростно возражал. Тогда вдруг Ленин легко хлопнул его по плечу, засунул пальцы за жилет и стал смеяться, смеяться, раскачиваясь на ходу, прибавляя шага и уже больше не оглядываясь на человека, который его так рассмешил.
«Не о пуговице ли заговорил неудачливый брауншвейгец?
Возможно, конечно», — улыбнулся Сергей, когда немец отстал от Ленина и затерялся в толпе. Странные чувства подняла эта сцена в Сергее. Она была немой для него, но, полная движения, так остро выразила в Ленине непринужденность, доступность и беспощадное чувство смешного. Сергей видел Ленина веселого, от души хохочущего, наблюдал его манеру спорить — с быстрыми переменами выражения лица, с лукаво прищуренным глазом, с жестами, полными страсти и воли. Сцена с брауншвейгцем должна была дополнить рисунок Сергея такими важными штрихами, каких прежде он не мог знать.
«Два председателя, — думал он, улыбаясь и словно все еще видя перед собою две фигуры, — председатель трехдневного брауншвейгского правительства, канувшего в Лету, и председатель правительства, которое существует три года, будет существовать всегда».
Незнакомое телесное ощущение гордости потоком захватило Сергея, и почти в тот же момент у него стало биться сердце от досады и волнующего дерзкого желания: почему, почему так много людей подходят к Ленину и он уделяет им время, а он, художник, который должен, который обязан и хочет навсегда запечатлеть Ленина для сотен, для тысяч людей, почему он должен выискивать секунды, чтобы заглянуть в его лицо, рассмотреть его улыбку, поймать на лету его взгляд?
Сергей раскрыл альбом. В рисунке были черты сходства, несомненно. Пойманные бегло, мимолетно, они не обладали бесспорностью, но что сказал бы о них сам Ленин?
Сергея толкнули вперед. А может быть, это ему показалось, — он сам протиснулся в передний ряд и уже маршировал вровень с Лениным. Он чуть не задыхался. Какой-то шаг отделял его от цели, и, не зная, хватит ли силы, он сделал этот шаг.
Он подошел к Ленину.
— Я хочу, — сказал он, и едва придуманная фраза тотчас разломалась у него. — Владимир Ильич, как рисунок вы находите этот?
Ленин мельком глянул на Сергея, взял альбом за угол и, нагнувшись, сощурился на бумагу. Потом он отодвинул альбом, весело покосился на Сергея.
— Вам нравится? — спросил он со своим дружелюбным «р».
— Нет, — ответил Сергей, — но сходство, кажется, есть…
— Не могу судить, я — не художник, — скороговоркой отозвался Ленин.
В глазах его мелькнуло шутливое лукавство, он откинул голову назад, ободряюще кивнул Сергею и отверыулся в другую сторону: с ним кто-то заговорил.
Сергея оттеснили из первого, затем из второго ряда, он Удивился почему все время он легко сохранял удобное место в шествии и сразу потерял его. Огорчение? Неловкость? Сергей заново вызвал в себе состояние, которое только что испытал.
Нет, ни в голосе, ни во взгляде Ленина не мелькнуло ничего, что могло бы Сергея встревожить. Но как пришло в голову показать Ленину неудавшийся рисунок? Это было малодушие.
Сергей раскрыл и тотчас захлопнул альбом: рисунок никуда не годился.
Тогда кто-то взял его за локоть и потянул книзу. Он обернулся.
Его жестко держал брауншвейгец.
— Вы, мой друг, намеревались меня рисовать, — сказал он громко. Сегодня вам это не удалось, но я могу вас принять завтра.
Приподняв над головою длинную, сухую руку, он похлопал Сергея по плечу.
— Дьявольски жаркий день. Совсем не похоже на вашу матушку-Россию.
— Знаете что, — сказал Сергей, — я раздумал, я рисовать вас не буду.
— О, очень любезно, — расслышал он позади себя, пробираясь сквозь толпу.
Он тотчас забыл о немце.-И в тот же момент он ощутил новое, теплое пожатие руки. Его учитель, художник, рисовавший вместе с ним в ложе, со знакомой участливой вдумчивостью сказал тихо:
— Слышите? У меня не получается рисунок с Ленина.
А у вас?
— У меня тоже, — ответил Сергей и, неожиданно прижимая к себе ласковую руку, с жаром договорил:
— Но даю слово, даю вам честное слово — у меня непременно получится!..
1939
www.e-reading.club
Как нарисовать Альберта Энштейна/Нарисовать Энштейна с языком
Сегодня мы будем рисовать одного из самых великих ученых. Это Альберт Энштейн. А точнее мы будет рисовать его знаменитое фото с языком.
Урок взят с сайта Дейфан с разрешения автора.
Как нарисовать Альберта Энштейна
pencilmaster.ru
| o_huallachain @ 09:59 pm: Ленин маленький, с кудрявой головой В начальной школе я училась неважно почти по всем предметам. По чтению — из-за того, что «не следила», то есть не могла продолжить, когда учительница прерывала читающего и требовала другого ученика продолжить чтение — я вечно читала от скуки рассказы в конце учебника и действительно не следила. По русскому — потому что и крючочки-палочки, и буквы были вкривь и вкось; даже когда пошли сочинения и диктанты, оценку мне всегда снижали за «грязь в тетради» — а грязи было полным-полно. В нашей школе запрещали пользоваться шариковыми ручками — они-де «портят почерк», а перьевые у меня всегда текли и сажали громадные, как из мультиков про двоечников, кляксы. И на промокашку, и на тетрадный лист, и на парту, и на руки — везде. И по математике я была троечница, и на физкультуре бегала медленно, прыгала низко и кувыркалась неправильно. Зато я блистала на рисовании. Правда, и там мне влетало за нелюбовь к обязательной гуаши и за пристрастие к рисункам простым карандашом, но рисовала я всё равно лучше всех в классе. Поэтому на мне было рисование заголовков и картинок к школьной стенгазете, новогодних плакатов, схем с правилами по русскому языку и арифметике и прочей наглядной классной агитации. Тогда это называлось «общественное поручение». И вот как-то классе во втором, в апреле наша учительница Майя Игоревна сказала мне: — Нина! Надо оформить класс ко дню рождения Владимира Ильича Ленина. Нарисовать какую-нибудь картинку на большом листе ватмана. Возьмёшь для примера праздничную открытку, срисуешь, раскрасишь и напишешь: «С днём рождения, дорогой Ильич!» Дома я развернула ватман на кухонном столе — там было светлее, и на пол не страшно краской накапать: линолеум. И стала рисовать плакат. Извела две баночки гуаши, нарисовала надпись, красные флаги и ветку с листьями снизу. Тут вернулась с работы мама. — Ты что делаешь? — спросила она. Я не ела, потому что за обедами в столовке вечно стояла очередь и они были жутко невкусные, но говорить это маме не стоило. Поэтому, промямлив что-то невразумительное, я быстренько сгребла краски-кисти и готовый плакат и убралась с кухни от греха подальше. Так и не выяснив, почему нельзя рисовать Ленина, даже если срисовываешь его с учебника и пририсовываешь только туловище…
Слава богу, у меня по рисованию больше тройки никогда не было. :))) Это какой год был? 1972-й 🙂
отличный конец, про невкусные обеды в столовке! Браво! Очень тонкий и верный акцент! О эта вечная страсть родителей, чтоб ребёнок поел! Всё детство я слышала причитания, что я худенькая и бледненькая. Потом, когда уже в весьма солидном возрасте просмотрела свои детские фотографии, очень удивилась — никакого намёка на худобу там не было, вполне себе девочка как девочка 🙂
Во втором классе!!! В третьем я уже не рвалась рисовать вождей 🙂 Угу! Меня тоже заставляли стенгазеты рисовать! Я в школе так и рисовала какую-то наглядную агитацию до самого выпускного. НВПшнику, помню, рисовала плакаты про поражающие факторы ядерного оружия, русичке — жи-ши пиши с буквой и… вспомнились все эти рассказы о Ленине 🙂 Слава богу рисовать Ленина никогда не надо было, а то б я так нарисовала, у меня только каляки-маляки хорошо получались 🙂 Однажды мне захотелось нарисовать нашу улицу. На рисунке имелось все, что положено: дома, деревья, солнышко и, разумеется, памятник. Как могла, я изобразила ленинский прищур и руку, протянутую к прохожим. Шедевр нужно было срочно кому-нибудь показать и я пошла к двоюродной сестре хвастаться. Благоговеть перед Лениным и Партией было не так просто, как кажется. В 1970-е годы в СССР была страшная напряженка с туалетной бумагой и в сортирах обыкновенно лежали порезанные на квадраты газеты. А в газетах печатались портреты вождей. — Майка, ты что сделала? -А что??? Помню только, как меня что-то дернуло изобразить висевший над классной доской портрет Ленина. Пока срисовывал, по классу начал распространяться тихий ропот: Евтушенко Ленина рисует! Ближайшие соседи по партам заглядывали в мой альбом и полушепотом говорили:»Ты что! Ленина нельзя рисовать!» А я не понимал, почему это, собственно, нельзя. Кто так решил? Но ощущение, что я делаю что-то неординарное и запретное прокралось. http://evtushenko75.livejournal.com/5179.html
отличная история:-) То же было))) Та же фигня. До конца школы что-то непрерывно рисовала наглядное. В университете ни в какие ред, мать их, коллегии уже не пошла — хватит. вот это да!! его еще и рисова |
perechniza.livejournal.com
Рисунки карандашом на бумаге художника Lin Wang: u3poccuu — LiveJournal
Жизнь скоротечна. Для того, чтобы запечатлеть лучшие моменты в жизни человека, придумали фотографию и видеосъемку.
Но есть еще один замечательный способ остаться молодым и красивым на века. Этим способом владеют художники. Они пишут картины, причем разными способами. Одни пишут портреты маслом на холсте, другие создают рисунки карандашом на бумаге, просто и без изысков.
Художники бывают разные, плохие и хорошие. Но, если посчастливится, то портрет может написать такой замечательный и креативный художник, как Lin Wang.
К сожалению, я не нашел в интернете сведений о Lin Wang. Может, это вообще женщина? Но те рисунки карандашом на бумаге, которые я увидел со ссылкой на этого художника, вызвали у меня чувство восхищения.
На первый взгляд простые линии карандаша создают на бумаге целую жизнь. В каждом рисунке художника передана (не побоюсь этого слова) душа человека. Это не просто рисунки карандашом на бумаге, это живые портреты.
Пользуйтесь системой беглион, и вы получите доступ ко всем скидкам на сайтах России, Украины и Беларуси.
Другие интересные посты:
Классные карандашные рисунки
Фото с карандашом Бена Хайне
Рисунки карандашом Кэт Райли
Потрясающие карандашные рисунки
Японец рисует вторую мировую войну
u3poccuu.livejournal.com