Искусство восточное – Искусство стран Среднего Востока и Арабских народов

Содержание

Искусство стран Среднего Востока и Арабских народов

Как и в Иране, решающую роль в дальнейшем развитии местной культуры сыграло арабское завоевание VII в. и распространение ислама.

Новые эстетические принципы особенно проявились в искусстве X-XII вв., когда территория Афганистана вошла в состав державы Газневидов. Среди памятников этого периода известен, в частности, ступенчатый минарет в селении Джам, возведенный во второй половине XII в. Именно этот памятник изображен на акварельном рисунке современного афганского художника Юсуфа Кохзада из коллекции музея Востока.

После монгольского нашествия, когда начинает возрождаться культурная жизнь в регионе, роль ведущего художественного центра постепенно завоевывает Герат.

К середине XV в. при дворе сына Тимура Шахруха были созданы мастерские, где работали выдающиеся каллиграфы и миниатюристы, в том числе знаменитый Камаладдин Бехзад (1455-1536). Одним из уникальных произведений той эпохи является рукопись Хамсе Низами Гянджеви 1491 г. хранящаяся в музейном собрании — 56 миниатюр этого сборника поэм исполнены, очевидно, гератскими мастерами. В XVI в. Герат переходит к иранскому государству Сефевидов, место культурного центра на какое-то время занимает Кабул — резиденция Бабура (1483-1530), основателя династии Великих Моголов.

Музейная экспозиция, помимо памятников буддийского периода, включает в основном изделия афганского декоративно-прикладного искусства последних двух столетий, демонстрирующие самобытные традиции населяющих эту страну народов: пуштунов, таджиков, хазарейцев, узбеков и др.

Интересная часть экспозиции — ювелирные украшения XIX в.: гривны, накосные подвески, украшения на головной убор. Украшения передавались в семьях из поколения в поколение и, согласно традиционным представлениям, обладали магической силой, оберегая свою владелицу от сглаза и прочих неприятностей (Ил. 12).

Одними из лучших в мире считаются афганские ковры, сделанные из тонкой шерсти и украшенные вытканными женскими руками традиционными узорами. В коллекции музея Востока хранится около сотни ковров и ковровых изделий из Афганистана. Среди них молитвенные коврики, переметные сумы, разного рода мешки-

чувалы, дверные завесы (Ил. 13). В экспозиции можно видеть и экспонат XX столетия, чье оформление отражает печальные реалии времени: на ковре изображено современное огнестрельное оружие — автоматы и пистолеты и боевые вертолеты. Эти предметы вошли в орнаментику афганских ковров с 1980-х гг. Резьба по дереву, художественная обработка металла, вышивка — все эти виды декоративно-прикладного искусства получили развитие в стране, и эта традиция сохранялась на протяжении XIX-XX и даже XXI вв., несмотря на тяжелые испытания, выпавшие на долю народов Афганистана (Ил. 14).

www.orientmuseum.ru

Искусство Востока — Юнциклопедия

Так называемый Древний, или классический, Восток (Египет и прилегающие к нему страны) — территории, где искусство древних цивилизаций прошло долгий и исторически законченный путь развития (см. Древнего Египта искусство и Древнего Двуречья искусство).

Искусство народов Востока в современном понимании — это искусство многочисленных народов и стран Азии.

Принцесса Ирандати на качелях. Роспись на стене в пещерном буддийском монастыре. V в. Аджанта (Западная Индия).
Чайтья в Аджанте. V в. (Западная Индия).
Мавзолей Тадж‑Махал в Агре. Ок. 1630–1652. С картины В. В. Верещагина.
Джайнинский храм Парсванитха. XI в. Кхаджурахо. Штат Мадхья-Прадеш (Центральная Индия).
Трехъярусная пагода храма Дзеруридзи. 1078. Киото. Япония.
Статуя Даи‑Бутсу в Камакуре. Бронза. Япония.
К. Утамаро. Женщина за шитьем. 1790‑е гг. Цветная гравюра на дереве.
К. Хокусай. Волна. (Из серии «36 видов Фудзи»). 1‑я половина XIX в. Цветная гравюра на дереве.
Ункэй. Статуя теолога Мутяку. 1208–1212. Дерево (фрагмент). Храм Хокуэндо монастыря Кофукудзи. Нара. Япония.
Иволге на гранатовом дереве. XII — начало XIII в. Шелк, минеральные краски. Музей Гугун. Китай.

Искусство Индии и стран Дальнего Востока (Китая, Кореи, Японии), также Юго‑Восточной и Центральной Азии при всей оригинальности отдельных его проявлений объединяется схожестью путей исторического развития, общей философской подосновой, важнейшей стороной которой был буддизм. Именно с буддизмом связано возникновение в большинстве стран Восточной и Центральной Азии на рубеже древности и средневековья нового искусства. На более поздних этапах средневековья во многих странах над буддизмом возобладали древние местные вероучения, но то искусство, которое было связано с ними, в основных направлениях осталось принципиально общим для всех стран этого региона. Оно отличалось широтой охвата явлений действительности, осознанием глубокого родства человека и природы, большим эмоциональным накалом. Индийская скульптура, китайская пейзажная живопись, японские монастыри и сады — это лишь отдельные знаменитые примеры искусства Индии и стран Дальнего Востока.

Искусство Ближнего и Среднего Востока развивалось в арабских странах, Иране, Турции и других государствах, где в средние века господствующим религиозно-философским учением было мусульманство. Запрет, наложенный мусульманством на изображения живых существ, не всегда соблюдался буквально, но он во многом определил своеобразие искусства Ближнего и Среднего Востока, где преимущественное развитие получили наряду с архитектурой книжная миниатюра и декоративно-прикладное искусство. Расцвет искусства книги, проявившийся не только в высоком качестве иллюстраций, но и в каллиграфическом совершенстве исполнения самого текста, отразил то большое уважение и значимость, которые отводились книге как источнику учености и мудрости. Материальную культуру Ближнего и Среднего Востока отличают разнообразие и изощренность декоративных мотивов, изысканность тканей, ковров, изделий из драгоценных металлов.

Исследование искусства Востока сопряжено с немалыми трудностями. При сравнительной изученности памятников классического Востока многие страницы истории искусства других регионов остаются пока непрочтенными. И это не случайно. Ведь изучать восточное искусство в Европе стали намного позднее европейского. Что же касается восточных школ искусствознания, то большинство из них возникло лишь недавно. Понимание культуры Востока затрудняют и языковые барьеры, специфические черты национальной психологии каждого из восточных народов, непривычность форм и методов их искусства. Но искусство Востока — неотъемлемая часть мировой культуры, равно принадлежащая всем странам и народам, всем людям. Его сокровища, безусловно, стоят того, чтобы преодолеть все препятствия на пути их изучения.

В этой статье рассказывается об искусстве Индии, Японии, Китая.

Искусство Индии. Искусство Индии с древнейших времен питает могучая фантазия, грандиозность масштабов представлений о Вселенной. Средства художественного выражения поражают многообразием и красочностью, напоминающей цветущую природу страны. Идея единства жизни во всех её проявлениях пронизывает и философские учения, и эстетику, и искусство. Поэтому столь велика в индийском искусстве роль синтеза — архитектуры и скульптуры, архитектуры и живописи, поэзии, живописи и музыки. Знаменитые театрализованные танцевальные представления на темы древних эпосов Рамаяны и Махабхараты стали источником формирования классических поз и жестов, запечатленных в изобразительном искусстве. Фигуры танцоров и танцовщиц встречаются в древнейшей доисторической культуре долины Ганга (III тысячелетие — середина II тысячелетия до н. э.). Одна из таких фигурок, выполненная из камня, обнаружена при раскопках древнего города Хараппы на Северо‑Западе Индии. Сложный танцевальный поворот, экспрессия и смелость в передаче движения предвосхищают многие будущие черты индийского искусства.

Следующий этап индийской истории (середина II тысячелетия — середина I тысячелетия до н. э.) связан в основном с расцветом философии брахманизма и литературы на санскрите. Искусство этого периода донесло до нас сведения о характере материальной культуры эпохи, о кипучей жизни городов. В одном из поэтических описаний столицы Айодхьи читаем: «Город походил на рудник драгоценностей, …его стены, как квадраты шахматной доски, были испещрены различными самоцветными камнями».

В IV–II вв. до н. э. складывается первая империя Северной Индии. В III в. до н. э. один из правителей империи (Ашока Маурья) в целях объединения народов Индии использовал буддизм — вероучение, существовавшее в Индии с VI в. до н. э. Согласно буддийской традиции, основателем этого учения был легендарный принц Сиддхартха Гаутама, который в результате долгих поисков и размышлений якобы постиг истину и стал называться Буддой — «просветленным». При Ашоке строятся первые каменные буддийские монументы-колонны (стамбхи), сферические сооружения, символы буддизма (ступы), пещерные храмы. Начиная с I в. н. э.Будда был признан божеством и стал изображаться в виде человека, а не символа, как было до этого времени. Именно в этот период (I в. до н. э. — III в. н. э.) Индия ощутила заметное влияние позднеэллинистического искусства. Образу Будды были приданы гуманистические черты эллинистической скульптуры: мягкость и кротость облика, милосердие в выражении лица. В то же время образ Будды имел канонические отличия от облика простого смертного. В их числе — урна (точка между бровями), ушниша (вырост на голове, покрытый волосами), длинные мочки ушей и т. д. Распространился и культ бодхисатв — «небесных спасителей».

В IV–V вв. буддизм постепенно сливается с более древними местными религиями. Будда признается воплощением индуистского божества Вишну. В это время в искусстве, особенно в живописи, помимо религиозных широко распространяются светские мотивы и настроения. Они пронизывают даже искусство храмовых пещерных комплексов, сочетающих в себе архитектуру, скульптуру и живопись. Особенно знаменит своими росписями комплекс буддийских монастырей и храмов Аджанты, включавший около тридцати пещер, высеченных в скалистом берегу реки. Пещеры внутри богато расписаны по сухой штукатурке на самые разнообразные буддийские сюжеты. Живопись Аджанты широко и многокрасочно отражает жизнь Индии того периода. Наряду с религиозными образами здесь богато представлены природа страны и населяющие её люди — от царей до представителей самых низших слоев. В изображениях человеческого тела художники достигли большого совершенства рисунка, воплотив в них древнейшие эстетические представления о линейном ритме, о физической и духовной красоте человека. Росписи Аджанты — выдающийся художественный памятник прошлого.

С VII по XIII в. Индия переживала эпоху феодальной раздробленности, частых перемен правления. В идеологии этого времени возобладал индуизм — вероучение, восходящее к пантеистическим культам сил природы. Особую популярность в этот период получили массовые театрализованные празднества с танцами в масках, музыкой, обрядовыми действами. Вероятно, одно из таких празднеств по традиции устраивали в Махабалипураме, близ города Мадраса. Оно происходило перед колоссальным рельефом «Нисхождение Ганга», размером около 9×27 м, посвященным легенде о благотворной силе Ганга. Эта река протекала якобы в небесных сферах, но люди умолили богов спустить её на землю. Этот радостный момент и изображен на рельефе, в центре которого расселина, в дни праздников смачиваемая водой. Она символизирует русло Ганга, в котором плывут змееподобные божества вод — наги. Все фигуры рельефа — люди, небожители и животные — устремлены к центру. Великолепны образы животных: слоны со слонятами, львы, антилопы, птицы, резвые обезьяны. В целом рельеф воспринимается как мощный гимн животворящей силе воды.

Сказочное начало народной фантазии породило особые формы восприятия мифологических сюжетов и их трактовки в скульптуре. Она поражает своей динамикой, контрастами света и тени, удивительными масштабами. В пещерных храмах острова Элефанты при свете факелов скульптуры словно оживают: горельефные изображения со всех сторон «обступают» зрителя. В центральном зале пещерного храма Шивы находится огромный, шестиметровой высоты бюст трехликого бога. Особую мощь этому образу придают полосы каменной породы, диагонально пересекающие лица. В этих жилах словно бьется каменный пульс колосса. Вокруг него — буйство пластических форм, светотеневых и масштабных контрастов. Изобилие и щедрость форм, глубина идей отличают искусство этого времени, которое, отображая все богатство народных мифологических представлений, привлекает своей многогранностью и красочностью.

В IX — конце XII в. традиция скальной и пещерной архитектуры заканчивается. Главным элементом декоративного убранства наземных архитектурных сооружений стала скульптура. Новые типы храмов — высокая башня шикхара, зал для ритуальных танцев — мандапа были разделены на ярусы, богато украшенные скульптурой.

В XIII в. разрозненные индийские княжества подверглись вторжению мусульман, принесших с собой новую религию — ислам. Исчезли прежние виды живописи, скульптуры и архитектуры, возникли новые формы сооружений — мечеть, минарет, мавзолей. Насколько эти виды построек были усвоены индийскими зодчими, можно судить по знаменитой усыпальнице Тадж‑Махал (строительство закончено в 1652 г.), которую заслуженно называют жемчужиной индийской архитектуры.

Этот период характерен и расцветом традиционного для Индии искусства миниатюры. С созданием придворных мастерских книжной миниатюры, в которых иранские мастера делились своим опытом с индийскими, на смену миниатюре на пальмовых листьях пришли сложные, богато украшенные иллюстрации на бумаге. Старинная миниатюра Южной и Западной Индии стала предшественницей школ Пахари и Раджастхана, наиболее близких к древним национальным традициям. Для этих школ характерна обобщенность формы, цветовая насыщенность и склонность к простым ярким цветам, поэтическая символика и метафоричность. В сравнительно статичных композициях преобладают любовно-лирические мотивы.

Так называемая Могольская школа миниатюры развивалась при дворе, могущественных правителей Индии из династии Великих Моголов. В основу этой школы легли иранские образцы, обогащенные местной традицией. Отличительная черта Могольской школы — богатая гамма цветов, сложные гармонические композиции, связанные с сюжетами придворной жизни — пиров, охот, военных походов. Один из памятников Могольской школы — «Бабурнамэ» (XVI в.), жизнеописание султана Бабура, хранится в Государственном музее искусства народов Востока в Москве.

К XVIII в. различные школы миниатюры сблизились, создав основу для перехода к искусству Нового времени — с новой проблематикой, новыми темами, современными формами художественного выражения.

Для современной индийской живописи типично преобладание национальной тематики, сцен современного народного быта или древней мифологии. Лишь немногие художники обратились к живописи маслом, большинство из них придерживаются более традиционной и близкой к классической миниатюре живописи темперой, на картоне или бумаге. В живописи таких мастеров, как Харен Дас, Ваналила Шах (первая половина XX в.), большое значение придается контуру и линии, плоскостной трактовке цветовых пятен, что сближает эти произведения с традиционным искусством миниатюры.

Большое место в современном индийском искусстве принадлежит мастерам прикладного искусства, возрождающим старинные ремесла своей древней страны.

После второй мировой войны в индийское искусство проникает западноевропейский модернизм. Борьба различных школ и направлений — характерная черта изобразительного искусства современной Индии.

Искусство Японии. Древнее японское искусство представлено самобытными археологическими культурами Дзёмон (VIII тысячелетие — V в. до н. э.) и Яёи (V в. до н. э. — IV в. н. э.). Глиняные сосуды фантастических форм, фигурки людей и животных отражают представления древних японцев об устройстве мира. Покрытые жгутами и тисненым орнаментом керамические сосуды делятся на верхнюю часть, символизирующую небесные сферы, и нижнюю, обозначающую воды и землю. Четыре вздымающихся на горловине отростка символизируют стороны света. Орнаментальная насыщенность и причудливость форм сосудов свидетельствует об их ритуальной роли. Более гладкие и правильные, выполненные на гончарном круге сосуды с геометрическим и растительным орнаментом утратили прежнюю культовую значимость и использовались непосредственно в быту.

Развитие родовых общин отразилось в создании погребальных комплексов — кофунов, насыпных островов-курганов, состоящих в плане из соединенных круга и квадрата, облесенных рвом. По всему периметру и сверху эти курганы были оформлены глиняными фи гурками «стражей курганов» — ханива (высотой до 1,5 м), изображающими воинов и доспехах, жрецов, музыкантов, различных людей и животных. В густых лесах прятались от постороннего взора древнейшие деревянные святилища Японии — Нее и Идзумо.

В VI в. н. э.Япония приняла в качестве государственной религии буддизм. Идея единого государственного порядка, императорской власти, получила выражение в новых типах построек — дворцов, монастырей, пагод, храмов. Заимствованные из соседних стран — Китая и Кореи, типы архитектурных сооружений получили своеобразную трактовку. Это сказывается в отходе от полной симметрии в плане монастырей, в характере восприятия зрителем главной алтарной композиции и т. д. Монастырь Хорюдзи близ Нары, основанный в конце VI — начале VII в., — пример комплексного сооружения, сочетавшего в себе архитектуру, скульптуру и живопись. Живопись сохранилась плохо, а вот скульптура (скульптор Тори Бусси), а также прекрасная деревянная позолоченная фигурка Мироку-босацу из монастыря Тюгудзи воплотили в себе характерные черты японского искусства VI–VII вв.: нарядность архитектуры, богатство скульптурного убранства.

Иным становится искусство в VIII–IX вв., когда пафос новизны заимствований оказался исчерпанным. Другие идеи — величия, утверждения государственной мощи (в это время Япония стала империей) находят свое косвенное отражение в памятниках культуры. В это время строится знаменитый зал Дайбуцудэн в Наре (основан ок. 752 г.), предназначенный для установки колоссальной бронзовой статуи Будды (в первоначальном виде не сохранилась). В самих формах скульптуры этого периода выражена идея зрелости, полноты, спокойной ясности и умиротворенности. Классическим памятником этой эпохи является решетка фонаря в монастыре Тодайдзи в Наре (VIII в.) с изображением мифического небесного музыканта — флейтиста.

Период с конца VIII до конца XII в. получил название эпохи Хэйан (по наименованию новой столицы). Это был этап расцвета утонченной придворной жизни, которая способствовала развитию и взаимодействию декоративно-прикладного искусства, поэзии, музыки. Строится новая столица Хэйан (ныне Киото) с императорским дворцом Дайдайри (начало IX в., восстановлен в конце XVIII в.), в убранстве которого отразились художественные вкусы эпохи. Внутреннее пространство дворца едино, лишь златотканые занавеси, расписные ширмы и узорные циновки служили для временного отделения частей интерьера.

В таких зданиях находились многочисленные драгоценные предметы. Свидетельство дворцового быта Хэйан — свитки, написанные к роману писательницы Мурасаки Сикибу «Гэндзи моногатари» художником Фудзивара Такаёси. В этих горизонтальных свитках использованы специфически японские композиционные приемы, как, например, «снятие крыши» (взгляд на помещение дома словно бы сверху).

Конец XII — середина XVI в. — эпоха развитого феодализма в Японии. На смену родовой аристократии к власти пришло военное сословие самураев. Из всех течений буддизма суровым воинам ближе всего была секта дзэн, которая привлекала их простотой ритуала, культом воинского мастерства. Специфическое явление этой эпохи — так называемые сады камней или сухие сады, впервые появившиеся в дзэнских монастырях как место для самоуглубления и созерцания. Так, например, сад монастыря Рёандзи располагается на маленькой площадке — 19×23 м, усыпанной гравием и обнесенной стеной. Гравий расчесан граблями так, что напоминает морские волны, а камни на площадке (всего 15 камней) символизируют разбросанные островки бытия в море пустоты.

Созерцание такого сада, живописной ширмы или просто белой стены, а также ритуал традиционного чаепития использовались как средства сосредоточенного размышления дзэнских монахов, направленного на достижение просветления — «сатори». Позже, в XV–XVII вв., питье чая в павильонах среди специальных садов распространилось как особая церемония среди воинской верхушки и богатеющих представителей ремесленников и торговцев. Объединяемые понятием «горожане», они стали средою развития нового типа художественной культуры. Чайная церемония сделалась для них не только средством отвлечься от обыденности, но и возможностью наслаждаться красотой чайного павильона, свитка в его нише, посуды, самой церемонии приготовления чая.

Знаменитые мастера чая (Сэн‑но Рикю и др.) создавали на первый взгляд непритязательную, но очень тонкую атмосферу чайной церемонии, в которой подчеркивались идеалы сельской жизни. Известные мастера изготовляли великолепные чаши для чайных церемоний. Художники знаменитой школы Сотацу‑Корина оформляли не только ширмы, но и веера, шкатулки, кимоно, создавая целостную предметную среду обитания человека. Их произведениям свойственны богатство красок, блеск золота и вместе с тем изысканность.

В XVII в. с расцветом торговли, ростом городов получила развитие демократическая культура третьего сословия — ремесленников и торговцев. Наиболее состоятельные из них могли себе позволить украсить свой быт изделиями школы Сотацу-Корина, и все без исключения увлекались популярными книгами и гравюрами «укиё‑э» — «искусство быстротекущей жизни». Эти издания были многотиражными, доступными по цене, поистине массовыми. Но и среди них есть классические произведения, прославившие японское искусство. Именно гравюра впервые представила для европейцев второй половины XIX в. дальневосточное искусство. Её выразительность произвела большое впечатление на художников-импрессионистов и их последователей.

С тех цор европейцы знают и любят японскую гравюру как яркое выражение японских национальных представлений о прекрасном. Она прославилась благодаря творчеству таких художников, как Тории Киёнобу и Окумура Масанобу, которые, работая в 1680–1760‑е гг., использовали монохромную или двух-трехцветную печать и подкраску от руки. Овладев техникой многоцветной ксилографии, Тории Киёнага, Китагава Утамаро и Тёсюсай Сяраку в конце XVIII — начале XIX в. создали галерею изображений прекрасных женщин и знаменитых актеров японского национального театра. Красавицы Утамаро стали символом японского идеала красоты. В 20–30‑е гг. XIX в. в творчестве таких знаменитых художников, как Кацусика Хокусай и Андо Хиросигэ, основным мотивом становится пейзаж. Хокусай в своих гравюрах раскрыл эпически широкий, величественный образ родной страны, символически воплощенный в священной горе Фудзи. Хиросигэ удалось передать скромное обаяние уголков японской провинции.

Классическая гравюра была последним проявлением традиционной японской культуры, в недрах которой уже зрели изменения, приведшие к становлению культуры современной капиталистической Японии.

В ходе развития Японии по пути капитализма заметно изменился в ней и ход художественных процессов. Влияние Европы и Америки, от которого феодальное правительство «заботливо» оберегало своих граждан, теперь начинает явственно сказываться на всех областях жизни. В живописи размежевались традиционное национальное («нанга») и европеизированное («ёфуга») течения. В современных условиях они почти слились воедино, демонстрируя становление в Японии космополитической культуры капиталистического мира. Бездумному подражательству западным образцам противостоит (с заимствованием у них всего подлинно прогрессивного) творчество таких деятелей культуры, как архитекторы Тангэ Кэндзо, Маэкава Кунио, графики Оно Тадасигэ, Уэно Макото, живописцы Кавабата Рюси, Хигасияма Кайи и многие другие.

Искусство Китая. Китай — одна из крупнейших стран Азии, его цивилизация существует с IV тысячелетия до н. э. и принадлежит к наиболее развитым в эпоху древности и средневековья. За несколько тысячелетий существования китайская культура дала замечательные произведения искусства, многие полезные изобретения. Классическая китайская литература, философия и искусство достигли необычайной высоты.

Первые памятники древней китайской культуры были обнаружены при раскопках в 20‑х гг. нашего века. Они дают представление о культуре Яншао (середина III тысячелетия до н. э. — середина II тысячелетия до н. э.), на смену которой пришли памятники эпохи Шан (Инь) (ок. XVI–XI вв. до н. э.). Это был мифологический этап развития философской мысли. Главными были представления о небе, дарующем жизнь, и о земном начале, а также культ предков, духов неба и земли, которые причудливо сочетали в себе черты животных, птиц и людей. Им приносились жертвы вином и мясом, для чего из бронзы отливались специальные обрядовые сосуды высотой до 1 м. Выполненные в технике литья по восковой модели, они имели чаще всего по четыре продольных шва, образовавшихся по вертикали сосуда. Но эти швы приобрели и большое символическое значение: они делили сосуд и все пространство вокруг него на четыре стороны (стороны света). Декор сосуда подчас имел и горизонтальное деление на три пояса. Нижний, заполненный стилизованными волнами и изображениями рыб, символизировал стихию воды, средний — мир земли и верхний — неба и гор, обозначавшихся треугольниками. Таким образом, каждый такой сосуд служил концентрированным выражением представлений древних китайцев о строении природы. На сосудах типа Шан (Инь) обнаружены и первоначальные формы иероглифической письменности.

В XII–III вв. до н. э. заканчивается мифологический этап развития представлений о природе. Развиваются учения даосизма и конфуцианства, которые по‑новому раскрыли тему мира и человека в нем. Сами мифологические божества стали восприниматься более условно, зато образ человека делается конкретнее. В сосудах V–III вв. до н. э. появляются целые сцены труда, охоты, сбора урожая.

В IV в. до н. э. началось строительство Великой китайской стены, общая длина которой превышает 5 тыс. км. Она проложена по самым высоким и неприступным горным хребтам, словно гребень, вросший в их каменную плоть.

Эпоха Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.) знаменита своими погребальными комплексами, к которым вели «дороги духов», обрамленные статуями мифологических животных. Подземные погребения, оформленные рельефами и росписями, отмечались также наземными постройками, которые внутри были украшены плоскими рельефами.

К началу средневековья Китай уже имел многовековое прошлое. В этот период из Индии в Китай стал проникать буддизм, который привлек людей того времени обращенностью к внутреннему духовному миру человека, мыслью о внутреннем родстве всего живого.

В Китае строятся первые пагоды и скальные монастыри, состоящие из сотен больших и малых гротов в толще скалы. Посетитель передвигался по шатким настилам и заглядывал внутрь гротов, откуда на него смотрели статуи Будды. Некоторых гигантов, достигающих 15–17‑метровой высоты, можно видеть и теперь из‑за обвалов передних стенок гротов. Росписи храмов того времени поражают вдохновенностью мастеров при изображении буддийских сюжетов. В эпоху Тан (VII–X вв.) в росписях появляются пейзажные мотивы. Природа становится не только фоном, но и объектом поклонения.

Такое отношение к пейзажу сохранилось и в эпоху Сун (X–XIII вв.), когда этот жанр живописи сделался наивысшим выражением духовных исканий китайских художников. Согласно вероучениям того времени, мир — человек и природа — един в своих законах. Сущность его — во взаимодействии двух начал — «инь» (воды) и «ян» (гор). Китайский пейзаж, называвшийся «шаньшуй» («горы — воды»), выражал это взаимодействие основных сил природы. Для этого необходимы были только два цвета — темный и светлый (темная тушь на светлом фоне). Пейзажи писались на свитках, чаще всего вертикальных, это соответствовало задаче художника показать необъятную высоту гор. Сунское время дало нам множество имен великих пейзажистов: Дун Юань, Ли Чэн (вторая половина X в.), Фань Куань (конец X — начало XI в.), Сюй Даонин (первая половина XI в.). Многосторонне одаренный художник и теоретик Го Си (XI в.) в своих картинах обобщил опыт предшествующих поколений художников в трактовке пространства, линии и цвета. Пространство у него искусно разделено на планы. Он использует белое, незаполненное пространство свитка, чтобы передать воду, снег, туман, и повсюду белое звучит у него по‑разному. Го Си как бы подвел итог исканиям художников сунского периода.

В 1127 г. весь север страны захватили кочевые племена чжурчжэней. Правителям Китая пришлось отступить на юг, где была основана новая столица Ханчжоу. Позор поражения, тоска по оставленным землям во многом определили настроения искусства XII–XIII вв.

Природа сталй как бы единственным утешением в печали, и в её трактовке возникли новые черты. Она становится более соразмерной человеку. Особое значение человеческий образ в сопоставлении с природой приобрел в альбомных листах Ма Юаня (1190–1224). Нарастание субъективизма в живописи предвосхитило создание секты Чань, представители которой говорили о зыбкости и призрачности внешних форм жизни, о большом значении мгновенного озарения, случайной импровизации в искусстве. Такие художники, как Му Ци (первая половина XIII в.), Лян Кай (начало XIII в.), писали быстро, фрагментарно. Образ природы и человека приобрел в живописи секты Чань весьма своеобразную окраску. В портрете поэта Ли Бо, жившего в X в. (художник Лян Кай), фигура написана подобно иероглифу, несколькими ударами кисти на белом фоне. Но этот портрет настолько верно передает сущность поэзии Ли Бо, что именно он воспроизводится в бесчисленных изданиях его сочинений.

Уровень всей сунской живописи необычайно высок; она стала непревзойденной классикой, к которой в последующие века обращались многие поколения художников.

В период X–XIII вв. высокое развитие получила керамика. Изделия из глины отличались разнообразием форм, их совершенством, высокими техническими качествами, что послужило основой для расцвета искусства фарфора в XIV–XIX вв. Фарфор, высоко ценившийся на зарубежном рынке,— изобретение китайцев.

Первым видом фарфоровой росписи была подглазурная роспись синим кобальтом, ибо только он выдерживал высокую температуру обжига. Затем, с введением надглазурной росписи и новых техник оформления, все цвета стали достоянием фарфоровых изделий. Среди них много изысканных, тончайших, но встречаются, особенно в поздних образцах фарфора, и грубоватые изделия, изготовленные на экспорт.

Декоративное искусство Китая XIV–XIX вв. представлено множеством великолепных памятников. Это и вышивки, и лаки, и резьба по полудрагоценным камням, и слоновая кость. И все они, как правило, пронизаны тонким чутьем художника по отношению к используемому материалу, высоким вкусом, воспитанным многовековой традицией китайской культуры. (О современном искусстве Китая см. Искусство социалистических стран.)

yunc.org

Введение. Искусство Востока. Курс лекций

Традиционное искусство Востока, в значительной степени сохранившее свою специфику и значение и в наши дни, в наибольшей степени оказывается близким изначальной «версии» искусства, возникшей в глубокой древности. Речь идет о древнем мировом искусстве, которое в своих исходных формах и семиотических принципах отражало интуитивную форму восприятия, целостный способ мышления и синкретизм познаваемого, познающего и способа познания. Этот тип искусства был всегда неотделим от всей мифологической парадигмы мировосприятия.

Любое искусство в своих истоках является сакральным. Дело в том, что в древности любая деятельность человека была священной: она напрямую соотносилась с системой сакральных ценностей. Как утверждал известный философ и этнолог М. Элиаде, в древности вообще не было собственно профанной деятельности[1]. Нам только кажется с позиции современного мировоззрения, что деятельность человека вполне логично подразделяется на религиозную и светскую, то есть нерелигиозную, и что так было и в глубокой древности. Однако на самых ранних этапах существования человечества именно духовная сфера имела определяющее значение. А основу ее составлял комплекс высших сакральных знаний, в соответствии с которыми и строилась вся жизнь социума и отдельного человека.

Сакральное содержание искусства на ранних этапах его истории и сакральность как непременный, доминантный, структурообразующий компонент определяли эволюцию искусства, становление того, что мы можем обозначить, говоря современным языком, как эстетические и художественные принципы, формы и стили искусства.

Традиционное восточное искусство – изоморфная часть культуры как единого синкретического целого: каждый элемент его является логичным и стройным коррелятом всего семиотического «здания» культуры, которая сама синкретична по своей природе и целенаправленности.

Притом искусство в ту давнюю пору было единым, нераздельным: живопись (преимущественно наскальная), скульптурные произведения или архитектура (прежде всего архитектура святилищ), по сути, имели одно содержание; они выражали одни истины, связанные с сакральным комплексом идей.

Существует несколько принципиальных заблуждений, на которых основывается наше, современное отношение к древнему искусству, наиболее существенные из которых следующие. Первое: как принято полагать, древнее искусство связано прежде всего с досугом; древний человек якобы начинает заниматься искусством только тогда, когда у него появляется свободное время в его тяжелой жизни, полной непрерывной борьбы за выживание. Второе: древний мастер, как считается, творил, руководствуясь исключительно своим стремлением к прекрасному, удовлетворяя свои, личные эстетические потребности. Другими словами, утверждается тезис об эстетической доминанте древнего искусства; древний мастер творит в силу формирующегося у него чувства прекрасного и потребности в красоте. Третье: древний мастер изображал что хотел, что приходило на ум, что случайно попадало в поле его зрения. Иначе говоря, древний мастер якобы был совершенно свободен в выборе тем, и выбор этот был в большинстве своем случаен. Четвертое: как утверждают многие специалисты, это искусство не было религиозным. Данный тезис особенно часто звучал во время многолетних споров по поводу содержания замечательных образцов древней наскальной изобразительности. Этот перечень можно продолжить.

Тем не менее древнее искусство ни в коей мере не было «пустым», связанным лишь с развлечением, утехой. Здесь вполне уместно провести сравнение с современным искусством, основная цель которого, в сущности, состоит в развлечении масс. В искусстве древности ничего не было случайного, поскольку оно было встроено в единую систему духовных ценностей и у него были свои сакрально-социальные функции. Оно формировалось и развивалось не для эстетических «забав», а прежде всего как важнейшая система поддержки именно религиозных верований. Отсюда – высокий статус, скажем, мастера или поэта в древнем социуме.

Древнее искусство, которое напрямую соотносилось с системой высших сакральных ценностей, являлось к тому же неотъемлемой частью всего комплекса представлений и идей. Эта же связь характерна и для искусства Востока. И в том и в другом случае средством выражения высших ценностей являются символы, что определяет ярко выраженный символический характер искусства Востока. Специалисты говорят даже о присущей ему чрезвычайной «нагруженности» многочисленными символами. Иногда даже речь идет о свойственной некоторым восточным традициям символической перегруженности пространства, связанного с создаваемой «вещью». («Вещь» в данном случае является условным обозначением своего рода «единицы» искусства.) Это особенно характерно, пожалуй, для искусства индуизма.

Говоря о символах в искусстве Востока, необходимо иметь в виду древнее универсальное представление о том, что символ имеет два смысла, из которых один – явный, другой – скрытый. Совершенно очевидно, смысл произведения, представленный в символах, раскрывался настолько, насколько созерцающий его был готов к восприятию языка символов.

Вообще символ – чрезвычайно важное для понимания искусства Востока понятие[2]. Он обнаруживает свой чрезвычайно сложный в семиотическом отношении архетип. Древний символ представлял собой сложнейшее единое целое, которое могло быть изоморфно всей системе мировоззрения. Оно могло, как, скажем, у древнегреческих философов, представлять космическое первоначало, заключая в себе все сущее и развитие этого сущего (например, понятие «вода» у Фалеса). Символ, таким образом, мог в смысловом плане объять всю Вселенную. Иногда он соотносился с так называемой «священной формулой», то есть с совокупностью всех священных знаний о Вселенной. Другими словами, содержание древнего символа не совсем совпадает с современным его толкованием.

Говоря о древнем искусстве, а в равной степени и о традиционном искусстве Востока, мы должны отмечать их ориентированность на духовный мир воспринимающего человека, на его подготовленность к соответствующему восприятию созданной «вещи» и в конечном счете на его совершенствование и постоянное продвижение к истине, красоте, гармонии.

Проблема соотношения символики и красоты здесь также очень важна, поскольку традиционная символика никогда не существует вне красоты. Речь идет о характерной для восточного искусства непременной корреляции с так называемым «божественным идеалом». Искусство, которое изначально было ориентировано не на эстетические цели, а на сакрально-ритуальные функции, тем не менее с самых ранних периодов было связано с красотой. Поскольку оно в силу своего сакрального характера имело отношение, точнее – как бы «устанавливало» связи с так называемой трансцендентной реальностью, божественной гармонией (воспринимаемой обычно как красота). Древний мастер творил, создавая формы в соответствии с вселенским, мировым Законом, представление о котором содержится во всех мифологиях. Эти же цели во многом присущи и искусству Востока: восточный мастер «нацелен» на раскрытие красоты, в которой он видит проявление высшей гармонии.

В искусстве Востока особое значение имеет традиция, обеспечивающая передачу из поколения в поколение образцов и складывающихся норм, навыков и знаний. В традиции, как полагают на Востоке, заключена особая сила, восходящая к древним временам; она одухотворяет и освящает всю жизнь социума. Эта же сила, исходящая из духовного ядра, то есть комплекса сакральных истин, создает стиль традиционной цивилизации – стиль, которому нельзя подражать со стороны.

Создаваемое древним мастером произведение имеет для него непосредственное отношение к истине и вечности, опять же в силу сакральной природы искусства. Древний мастер обращен своим творчеством к вечности; в своих произведениях («вещах») он закрепляет истины, то есть знания, необходимые для социума. Как это ни странно звучит, но в древний, дописьменный период искусство, прежде всего изобразительное, выполняло, в числе прочего, своего рода мнемоническую функцию, способствуя закреплению в памяти социума жизненно необходимых для него знаний. Это искусство и было ориентировано на обеспечение постоянной связи социума с реальностью, которая представлялась древним людям высшей. Более того, данное искусство – в равной степени это справедливо и для традиционного восточного искусства – являлось частью парадигмы воспитания, поскольку оно составляло необходимый семиотический фон и своего рода код для ритуалов посвящения и инициации. Во время этих церемоний искусство в таких своих формах, как наскальная изобразительность, архитектура священных зданий, скульптура, различного рода мелкая пластика, несущая сложную символику, а позднее и письмо, прежде всего в форме каллиграфии, «участвовало» в приобщении новых членов общества к священным знаниям и нормам поведения.

Все это и определяет то, каким образом формировалось и развивалось искусство, изначально представлявшее собой синкретическое целое, являясь, в свою очередь, частью нерасчленимого в семиотическом плане единства. В этой связи стоит привести замечательное высказывание К. Г. Юнга, который отмечал, что европейское мышление строится на ограничительном принципе – «или то, или это», тогда как восточное мышление на «величественно-утвердительном» – «и то, и это»[3].

Сакральное содержание обусловило «закрытость», «двойственность» и семантическую многослойность классических образцов искусства Востока. Изучая это искусство или просто знакомясь с ним, мы должны иметь в виду отмечаемую многими исследователями трудность для восприятия подлинных образцов искусства, смысл которых для его представителей состоит в том, чтобы «развивать», «образовывать» и духовно «поднимать» слушателя / зрителя, обязанного не просто воспринимать созданную «вещь», но трудиться над расшифровыванием скрытых в ней сложнейших символов.

Восприятие произведений восточного искусства зависит не только (и вовсе не в первую очередь) от оценки их эстетических качеств, но и от умения соотнести их с религиозными ценностями, а также от степени проникновения в религиозное прошлое. Искусство совершенно очевидно выполняет своего рода роль эстафеты, обеспечивая связь времен. Другими словами, основной критерий оценки здесь – знание. Впрочем, в данном случае имеется в виду не знание в привычном для нас смысле, не книжное, не научное знание, а некое духовное ведение, приобщенность к вечным истинам. Именно в силу этого, по мнению многих исследователей, традиционное искусство Востока непознаваемо, закрыто для людей, воспитанных в христианской традиции. Можно продолжить эту мысль: европейцы видят в этом искусстве чисто эстетическую, внешнюю сторону, они видят только то, что видит глаз, то есть то, что очевидно, что на поверхности. Важный момент, который также необходимо отметить: западные специалисты при изучении искусства Востока переносят на него западные критерии, свои категории и свои «мерки», что не может не затруднять для представителя западной традиции понимания восточного искусства.

В любом искусстве важное значение имеет образ человека, так как то, как раскрывается эта тема, демонстрирует типологические черты той или иной традиции. Есть основания полагать, что в традиционном искусстве Востока тема человека хотя и присутствует, но не является главной. В отличие от христианского искусства искусство Востока не является антропоцентричным; его нельзя рассматривать также как искусство тождества и подобия. Христианское же искусство ищет образ человека в сфере возможного, основанного на принципе тождества и подобия. Здесь человек всегда оставался мерой вещей. Отсюда – отмечаемый многими исследователями в христианстве и христианском искусстве явный «вкус к антропоморфизму».

В противоположность христианству ислам, согласно мусульманской догматике, воспринял Слово Божье не в образе Человека (каким явился Иисус Христос), а через Коран. Слово Корана является главным стержнем для искусства ислама, в котором оно доносится через каллиграфические надписи, изящнейшие, наполненные напряженным внутренним ритмом и пульсом арабески, геометрические узоры ковров и т. д. Притом Слово Корана не может быть до конца выговорено, как остается принципиально незаконченной вязь арабески.

Искусство ислама является преимущественно графическим, искусством в некотором смысле без образов и даже своего рода абстрактным. Абстрактным считают в определенной степени и искусство буддизма, в котором главным символом является геометрический символ мандала. Считается, что буддизм, как в высшей степени абстрактная доктрина, явно тяготеет к геометрическим символам; так, буддийский пантеон в известном смысле, как и мандала, «геометричен». Говорят об абстрактном характере некоторых образцов, скажем, китайской средневековой живописи, например живописи буддийских монахов. Но абстрактный характер произведений восточных мастеров принципиально отличается от искусства современных западных абстракционистов, для которых главным, определяющим творческим импульсом является их собственное эго. Тогда как восточные мастера творят, как правило, на основе канона, в строгом соответствии с нормами и сложившимися правилами, во многом восходящими к религиозной догматике.

Стоит отметить, что в древнем искусстве основополагающей темой была Вселенная (Природа, Небеса, Космос). Человек, как и все остальное, репрезентировался в его соотнесенности с Вселенной (Вселенная и человек, Вселенная и социум и т. д.). Выражение идеи Вселенной, представленной как единое целое, составляет, в частности, главный философский смысл китайской средневековой пейзажной живописи.

Большой интерес представляет проблема взаимосвязи творчества с вечностью, которая волновала не одно поколение мастеров. Несомненно, одно из основных условий творческого счастья – познать все то, что имеет отношение к вечности.

Как полагает Т. Буркхардт, цель искусства, являющегося сакральным, – не пробуждение чувства и не передача впечатления, оно является символом и находит вполне достаточными простые и исконные средства[4]. Для восточного мастера подлинное содержание искусства невыразимо, так как он творит, вдохновляясь идеалами, которые для него являются связанными с высшей, божественной реальностью. Такова, например, точка зрения на искусство, нашедшая свое оформление в индуистской традиции, согласно которой каждое произведение искусства в этом мире создано благодаря подражанию искусству дева[5].

Восточный мастер прекрасно понимает, что творчество – это процесс его собственного духовного восхождения, во время которого он познает не только вечные истины, тайны бытия, но и самого себя. В процессе творчества он погружается в свои глубины, осознавая, что он есть неотъемлемая часть грандиозной панорамы Мироздания. Восточный мастер знает, что тот, кто творит, самовыражается через свое творение, выходит за рамки своего эго. В этом заключается аналогия между божественным искусством и искусством человеческим – в реализации себя через акты творения путем объективации. Как видим, важная составляющая часть восточного искусства, восходящая к глубокой древности, заключается в постоянном утверждении параллели между высшей реальностью и человеком. Собственно утверждению и закреплению этой связи и служит искусство, функция которого состоит в переводе высших, непостижимых, сакральных истин на язык более понятных, конкретных форм. В сущности, во многом этим и определяется роль искусства.

В ряде традиций, как Востока, так и Запада, высшим Творцом считается Бог. Так, с христианской точки зрения Бог подобен «художнику» в самом высоком смысле этого слова, поскольку Бог создал человека «по Своему собственному подобию» (Бытие 1:27). В исламской традиции Бог – это художник (мусаввир), а сакральное искусство в своих образцах, демонстрирующих наивысшее совершенство и красоту, есть прежде всего проявление Слова Божьего и Божественного Единства.

Согласно даосским представлениям, священное искусство является, по сути, искусством трансформации: оно есть отражение трансформаций Природы, непрерывно совершающихся в соответствии с законами циклов. Ее противоположности (ян и инь) вращаются вокруг обособленного центра (цзы), являющегося непостижимым. Даосские представления в полной мере соответствуют древним универсальным взглядам на искусство, согласно которым искусство – это познание Мироздания, и в этом процессе всегда остается некая непостижимая, нераскрываемая тайна. Недосказанность и некоторая «зашифрованность», скрытая за символами, являются характерными чертами образцов восточного искусства.

И, наконец, есть еще одна важная проблема – это проблема формы. По своей природе форма предполагает непременное ограничение, исключение чего-либо, установление каких-то границ; без этого ограничения – нет выражения содержания. Чтобы выразить, форма должна расстаться с некоторыми аспектами изначальной природы. Творчество (как и творение) тождественно разделению и разъединению. Это представление является, пожалуй, универсальным. Восточный мастер знает, что форма его творения предполагает наложение определенных ограничений на его создание, эта форма – лишь малая часть единого невыразимого целого. В сущности, любое искусство приписывает свои пределы Беспредельному, что и проявляется на уровне формы.

История восточных искусств, будучи тесно переплетенной с историей, становлением и развитием восточных религиозных течений, является удивительно точным отражением наиболее важных событий в духовной жизни той или иной страны. Искусство отражало общие направления в развитии соответствующей культурной традиции, всегда существующей на сложном, часто противоречивом, историко-политическом фоне, демонстрируя то взлеты, то падения национального духа. Изучать искусство следует непременно в полном комплексе исторических, религиозных, мифологических и других тем. Только в этом случае можно каким-то образом понять, почему и каким образом, скажем, в китайской пейзажной живописи в определенный период происходят необратимые процессы, в результате которых необычайный по своей мощи эстетический заряд, свойственный этому удивительному и древнему виду китайского искусства, в определенной мере утратил свой высокий градус. Или только знание истории мусульманских стран и понимание своеобразия становления ислама как одной из мировых религий может помочь понять смысл, сложную символику и поэтическую утонченность величайших шедевров суфийской литературы.

* * *

Настоящий курс лекций не претендует на полное освещение всех проблем, связанных с искусством Востока, и может рассматриваться как своего рода введение в изучение данной проблематики.

Выбор тем для рассмотрения в книге строился в соответствии со следующими главными принципами: во-первых, искусство Востока исследуется здесь на примере некоторых, но весьма представительных образцов – искусства индуизма, буддизма, ислама, а также искусства Китая и Японии; во-вторых, внутри каждой из указанных больших тем отбираются наиболее значимые сферы, демонстрирующие в наибольшей степени специфические черты того или иного искусства. Так, в случае искусства индуизма основное внимание сосредоточено на сакральной архитектуре, а при рассмотрении китайского искусства речь преимущественно идет о пейзажной живописи.

Как уже отмечалось, искусство Востока находится в прямой соотнесенности с системой религиозных и мифологических представлений, поэтому именно сакральная архитектура, особенно архитектура храмов индуизма, являющегося религией, складывавшейся в течение тысячелетий и характеризующейся наибольшей устойчивостью, в наибольшей степени отражает принципы мировосприятия, характерные для данной религии и нашедшие свое отражение в искусстве. Аналогично и в случае с традиционной китайской пейзажной живописью, неразрывно связанной с системой религиозных идей, прежде всего с концепциями даосизма и конфуцианства, именно данный вид искусства в полной мере демонстрирует взгляд средневековых китайцев на Вселенную.

В процессе рассмотрения искусства разных народов Востока неизбежно будут проводиться определенные параллели и сопоставления с основополагающими принципами, на которых основывается искусство Запада.

Искусство суфизма, являющегося частью ислама, в книге рассматривается в отдельной главе. Для такого подхода к суфийской традиции, как будет показано в курсе лекций, есть определенные и весьма веские причины.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

culture.wikireading.ru

Above Art | «Восток дело тонкое» или как понять современное восточное искусство

Пытаясь понять, какое оно современное исламское искусство, перед нами сразу возникает вопрос – что считать восточным или исламским искусством?

Итак, по порядку. Исламским искусством считаются все виды искусства созданные на территории тех стран, где ислам является доминирующей религией и культурой. Получается, что к исламскому искусству относится любой предмет искусства независимо от его функции (религиозная или светская). Религиозная принадлежность покровителя, по чьему заказу был создан предмет искусства или создателя, так же не играет ни какой роли. Другими словами, если государственная религия в стране ислам, а заказчик искусства, например, католик, или мастер создавший арт объект грек – это все равно исламское искусство!

Очень интересным также является вопрос запрета на изображение людей и животных. Такой запрет действительно существует, но он не распространяется на светскую сторону жизни, иначе говоря изображение людей и животных строго запрещено лишь на предметах религиозного толка. А вот светское искусство существовало всегда и имело очень интересный путь развития.

Так, например, в персидском искусстве 19 века впервые появляется парадный портрет Что отлично демонстрируют королевские портреты династии Каджаров.

Михр-Али “Портрет стоящего Фатх-Али-шаха”

Портреты Персидских шахов писали как европейские художники, которые путешествовали по ближнему востоку, так и мастера в придворных мастерских, которые назывались накашане «naqqashane» (переводится, как дом художников).

Портрет Шаха Мухаммеда

В портрете Шаха Мухаммеда художник явно пытался подражать европейцам. В манере изображения шаха можно заметить очень старательную попытку художника выстроить перспективу, для этого художник изобразил Шаха сидящем на троне. Но даже построение перспективы с помощью интерьера и мебели не дает привычной нам глубины пространства, изображение все равно остается двухмерным. Не смотря на европейские влияния, восточное искусство 19 века сохраняет свои особые черты и в первую очередь напоминает нам об искусстве миниатюры.

Встреча императора Моголов Хумаюна с шахом Тахмаспом из Ирана, 1544 год, придворный миниатюрист Санвала

Как это понять? Сравните миниатюру и портрет: изображения достаточно плоские, в них нет глубины и полное отсутствие цветовых переходов. Словно перед нами раскраска, над которой усердно потрудился ребенок, закрасив все фигуры и предметы.

Так, начиная с 19 века исламское искусство становится отличным от прошлых столетий, но это не исключает наличие исконно восточных традиций.

Влияние Европейского искусства на восток в 19 веке растет, и к 20 веку достигает своего апогея. Восточные художники начинают учиться в Европе, общаться с европейскими художниками и как губка впитывать все «измы». Так, в работах турецкого художника Сабри Беркель (Sabri Berkel) явно улавливаются нотки кубизма. Но и тут остается тяга восточных художников к двухмерному пространству и читается особое отношение к цвету, унаследованное у османских миниатюристов, ведь Сабри Беркель уроженец Турции.

Турецкий художник Сабри Беркель (Sabri Berkel)

Марокканская художница Чаиба Таллал (Chaiba Tallal) в 80-е годы прошлого столетия стала известна на весь Магриб (часть северной Африки, в которую входят: Мавритания, Марокко, Алжир, Тунис, Ливия, Западная Сахара) благодаря своим работам. В ее творчестве сочетаются марокканский фольклор, примитивизм и фовизм. Герои ее картин одеты в национальные марокканские костюмы, но само изображение выглядит скорее как детские рисунок – это и есть черты примитивизма. А вот сочетания ярких цветов навеивают воспоминания о творчестве Анри Матисса, который создавал свои работы в духе фовизма.

Эти необычные для восточного искусства черты сделали художницу невероятно популярной, да так, что ее первая персональная выставка прошла в Париже.

Марокканская художница Чаиба Таллал (Chaiba Tallal)

В конце 20 века многие восточные художники обратились к мотивам своей культуры и стали создавать каллиграфические абстракции. Как говорится, «можно вывести девушку из деревни, но деревню из девушки – никогда!». Каллиграфия как искусство с 8 века стала занимать особое место в мусульманских странах. И это не случайно, ведь каллиграфическое написание слов идет рука об руку с Кораном. Искусство Каллиграфии в восточных странах можно сравнить с иконописью. А все потому, что слово и его написание это зримое воплощение Аллаха, и потому графическое начертание слова в исламе так же самоценно, как священные образы христианских икон. Поэтому многие современные художники, вдохновляясь искусством каллиграфии создают свои удивительные работы, с оглядкой на традиции востока. Как правило такие работы носят религиозный подтекст.

Один из таких художников Ахмед Мустафа (Ahmed Mustafa), в своем творчестве он соединяет природные мотивы, которые переплетаясь с декоративном шрифтом заполняют все пространство картин. Очень часто в его работах зашифрованы фразы из Корана, а цветочный орнамент можно расценивать как упоминание о Садах Эдема (Райский сад описанный в Коране). Его работы это новый взгляд на Каллиграфию, но адаптированный под современное искусство, в основе которого лежат художественные формы исламского мира.

Ахмед Мустафа (Ahmed Mustafa)

Безусловно, современное исламское искусство соединяется и с новейшими технологиями. Отличным примером объединения традиций и технологий может стать работа «Шаги и Тени» (Steps and Shadows) созданная Мамоуном Саккал (Mamoun Sakkal). На самом деле Саккал не художник он, архитектор, получивший образование в Вашингтоне. Поэтому его работы больше напоминают нам архитектуру, чем о живопись. Работа «Шаги и Тени»

Это трехмерное фраза «Нет Бога кроме Аллаха, а Мухаммед пророк его» написанная самым древним видом шрифта, который называется Куфи. Причем эта фраза читается в трех разных направлениях, получается самая настоящая трехмерная картина.

Мамоун Саккал (Mamoun Sakkal) “Шаги и тени”

Еще один художница, лейтмотивом творчества которой является каллиграфическая абстракция – это Вийдан Али (Wijdan Ali). В своих работах художница подходит к каллиграфии как к модному абстрактному дизайну, но все так же не лишенному смысла. Буква может восприниматься нами по-разному, на картине мы видим фрагмент арабской буквы «Т» ت, которая в то же время выглядит как некая абстракция. Получается что особое отношение исламских художников к каллиграфии переплетается с современным взглядом на искусство.

Вийдан Али (Wijdan Ali) «Т» ت

Если говорить о стоимости таких работ, то например серия работ «Карбелла» Вийдан Али была продана на тогах Christie’s в 2014 за 30.000 $, а работы Ахмед Мустафы на аукционе 2009 года Christie’s в Дубае были проданы за 662 500$. Проданная в 200 году работа – это диптих, под названием «Память и благодарность» (“Remembrance and Gratitude”)

Ахмед Мустафа, диптих «Память и благодарность» (“Remembrance and Gratitude”)

На сегодняшний день Ахмед Мустафа один из самых дорогих современных художников исламского мира. В 2010 году его работа «Ночное путешествие и вознесение» (The night journey and ascension) побила новый рекорд и была продана за 842 500$ на аукционе Sotheby’s в Дохе.

Ахмед Мустафа «Ночное путешествие и вознесение» (The night journey and ascension)

Герой фильма «Белое солнце пустыни» совершенно верно сказал: «Восток – дело тонкое». Не смотря на все современные веяния, глобализацию и сильное влияние западного мира с его традициями и вкусами, искусство исламских стран остается верным своим истокам. Искусство востока во многом сохраняет свою религиозную направленность, но делает это в унисон со временем. А если речь идет о фигуративном изображении, то это прямая отсылка к искусству восточной миниатюры.

Вийдан Али, серия работ «Карбелла»

*Парадный портрет – это особый вид портрета, в котором правитель предстает в зените своей власти. Что бы портрет производили максимальное впечатление они идеализировали правителя и возносили его добродетели.

**Прямая перспектива, была разработана европейцами лишь в эпоху Возрождения, а точнее в 15 веке. Архитектор Брунеллески математически вычитал перспективу, кардинально изменив мир искусства. А вот первым кто ее применил был Мазаччо.

***Куфическое письмо – это самый древний вид каллиграфического орнамента, свое название он берет из города Куфа, где и был создан. Шрифт Куфи использовался для написания Коранов до 10 века, затем были разработаны другие шрифты, которые стали более популярны.

АВТОР: Искусствовед, Ася Бунджукчу

aboveart.ru

Искусство Востока

Когда мы говорим об искусстве Востока, в первую очередь упоминаем Китай, ведь китайская цивилизация — одна из самых древних во всем мире. Здесь изобрели бумагу и фарфор, порох и компас, первыми стали печатать книги и научились ткать шелковые ткани. Китайская письменность легла в основу корейской, вьетнамской и японской.

Грандиозны достижения китайцев в архитектуре – стало нарицательным понятие «Великая китайская стена», мы вспоминаем это непостижимое даже по сегодняшним меркам сооружение всегда, когда говорим о чем-то поистине громадном и величественном, необычайно трудоемком и масштабном.

Потрясает воображение усыпальница, принадлежавшая императору из династии Цинь Ши Хуанди. Ее потолок был выполнен в виде купола неба с сияющими на нем небесными светилами. Одной из самых потрясающих археологических находок можно считать обнаруженные в глубоких подземных тоннелях неподалеку от этой усыпальницы терракотовые фигуры – многотысячное войско: кони, колесницы, воины, у каждого из которых было свое собственное выражение лица!

ИЕРОГЛИФЫ

Природная мудрость народа и обостренное чувство прекрасного отражаются буквально во всем, что встречается на Востоке — от величественных архитектурных ансамблей до крошечных бытовых сосудов. Что говорить о картинах, нарисованных на шелке, если даже написание иероглифов здесь возведено в ранг высокого искусства, известны немало стилей написания картин, состоящих из одних иероглифов.

Неисчислимое множество бирманских сказок испокон веков становились предметом кукольных представлений, образы и типы кукол в бирманском театре марионеток не претерпели значительных перемен в веках.

Индия, при всей самобытности и потрясающей красоте архитектурных памятников и других произведений искусства, всегда будет ассоциироваться в первую очередь с индийским эпосом, искусством традиционного индийского танца.

Катхакали – это борьба добра со злом, это сопровождаемый музыкой и красочными костюмами рассказ о героях, божествах и высокопоставленных особах, об исторических и религиозных событиях в жизни индийского народа.

http://zsj.ru/iskusstvo-vostoka.html

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

mirinteresno.mirtesen.ru

Читать онлайн книгу Искусство Востока. Курс лекций

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Назад к карточке книги

Галина Васильевна Зубко
Искусство Востока
Курс лекций

* * *

Введение

[Закрыть]. Нам только кажется с позиции современного мировоззрения, что деятельность человека вполне логично подразделяется на религиозную и светскую, то есть нерелигиозную, и что так было и в глубокой древности. Однако на самых ранних этапах существования человечества именно духовная сфера имела определяющее значение. А основу ее составлял комплекс высших сакральных знаний, в соответствии с которыми и строилась вся жизнь социума и отдельного человека.

Вообще символ – чрезвычайно важное для понимания искусства Востока понятие2
О символе более подробно см.: Зубко Г. В. Древний символ. Истоки. Смысловая структура. Эволюция. М., 2008.

[Закрыть]. Он обнаруживает свой чрезвычайно сложный в семиотическом отношении архетип. Древний символ представлял собой сложнейшее единое целое, которое могло быть изоморфно всей системе мировоззрения. Оно могло, как, скажем, у древнегреческих философов, представлять космическое первоначало, заключая в себе все сущее и развитие этого сущего (например, понятие «вода» у Фалеса). Символ, таким образом, мог в смысловом плане объять всю Вселенную. Иногда он соотносился с так называемой «священной формулой», то есть с совокупностью всех священных знаний о Вселенной. Другими словами, содержание древнего символа не совсем совпадает с современным его толкованием.

[Закрыть].

[Закрыть]. Для восточного мастера подлинное содержание искусства невыразимо, так как он творит, вдохновляясь идеалами, которые для него являются связанными с высшей, божественной реальностью. Такова, например, точка зрения на искусство, нашедшая свое оформление в индуистской традиции, согласно которой каждое произведение искусства в этом мире создано благодаря подражанию искусству дева5
Дева в древнеиндийской мифологии в определенном смысле аналогичны ангелам, иногда понимаются как боги, в отличие от демонов.

[Закрыть].

* * *

Назад к карточке книги «Искусство Востока. Курс лекций»

itexts.net

Искусство Ближнего и Среднего Востока.

Ближний Восток.

К VII в. относится возникновение культуры арабов. Арабские племена аравийского полуострова объединенные идеями ислама завоевали Сирию, Иран, Ирак, Египет и другие области. Созданное арабами государство Халифат, простиравшееся от Индии до Пиренеев прошло два периода развития:

Халифат династии Омейядов (VII — начало VIII в.) с центром в городе Дамаске;
Халифат династии Абассидов (вторая половина VIII — IXв.) с центром в городе Багдаде.

Основополагающее значение для архитектуры арабов имело зодчество Ирана династии Сасанидов (226-651 гг.). Они восприняли центрическую композицию сооружения, завершенную куполом. В строительстве использовался в основном кирпич, отчасти камень – известняк, песчаник. В организации дома использовался дворовой принцип с устройством галереи по периметру. Применялись плоские покрытия и кровли, в центрических помещениях использовались купола с легкой стрельчатостью.

Сходны по планам мечети (храмы) и медресе (от араб. – место учения, духовные школы –семинарии). В центре находится двор (сахн), обнесенный галереями. В медресе эти галереи делились на мелкие помещения – худжиры, которых жили семинаристы. Балочные перекрытия галерей покоятся на стрельчатых или подковообразных арках. Святилища, расположенные в алтарной нише (михрабе) ориентированы на Мекку. Главный арочный портал (глубокая арка) со стороны улицы получила название айван входа или пиштак. Айван может и выходить во внутренний двор. Минареты – башни, с которых священник (муэдзин) созывает на молитву (араб. азан). По количеству минаретов определялся статус храма. Один-два минарета имели квартальные мечети. 4, 6, 8 и даже 16 минаретов имеют пятничные (или соборные) мечети (Большая мечеть Дамаска 708г., Амра в Каире 642 г., Ибн-Тулун в Каире 879 г., Аль-Асхар в Каире 970-972 гг.). Различают мечети для ежедневных молений (масджит), пятничные мечети (джами), загородные мечети (мусаллах, намазгах). По планировке мечеть может быть:

Колонная (арабская). Прямоугольный двор окружен галереями с трех сторон, со стороны киблы (направления молитвы) находится многоколонный молитвенный зал.
Айванная со сводчатыми айванами по осям внутри двора.
Центрально-купольная. Молитвенный зал перекрыт куполом.

Широко распространены мавзолеи – тюрбе (кубический объем, завершенный куполом). Комплексы мавзолеев составляли некрополи (Шах-и-Зинда в Самарканде).

На караванных путях строились гостиницы – караван-сараи. Жилые дома делились на женскую и мужскую половину подворно и поэтажно. Второй этаж нередко выступал над нижним и имел зарешеченные балкончики.

Средний Восток.

На территории Ирана и Авганистана возникли и развивались крупные городские центры Шираз, Исфаган, Газна, Герат, Кабул и другие. Города делились на три части: цитадель, шахристан (основная часть), рабат (торгово-промышленное предместье). В пределах шахристана возводились диваны (официальные сооружения), пятничная мечеть, квартальные мечети, медресе, базары и т.д. (медресе Мадаре-и-Шах в Исфагане в Иране, комплекс Мазар-и-Шериф в Авганистане, святилище Али).

В период с 1369 по 1406 гг. на территории Ирана, Афганистана и части Средней Азии существовало могущественное государство Тимура со столицей в Самарканде. Для архитектуры этого времени характерно активное использование цвета в виде покрытий с керамической поливной облицовкой. Здесь преобладают небесно-голубой, синий, зеленый, белый и черный цвета на общем фоне желто-серых кирпичных стен.

В мусульманских постройках преобладает два вида декора: герех (или гирих от перс. — узел, геометрический мотив, символизирующий космический порядок) и арабеска (растительный орнамент, символизирующий земную природу). Также для украшения применялись китабе (араб. – надпись, письмо, письмена) – прямоугольная или фигурная панель с надписями арабской графикой, вид эпиграфического орнамента. Китабе включался в композицию декора архитектурной панели, двери, надгробия, ковра, страницы или переплета рукописи. Сталактиты (от греческого – натекший от капли) или мукарны, мукарнас (араб.) – декоративная конструкция нависающих друг над другом рядов гипсовых, керамических или деревянных призматических фигур, обычно полых с нишеобразным вырезом. Они напоминают пчелиные соты.

В Средней Азии в XV-XVII вв. Самарканд и Бухара являются центрами мусульманской культуры. Здесь большое развитие получило декоративно-прикладное искусство, керамика, ткачество, миниатюра, изготовление ковровых изделий. Сохранились ансамбли культовых и общественных построек, которые образовывали парадные площади, называемые регистанами (перс. –место, покрытое песком).

В VII-XV вв. Испания оказывается под властью мусульманских народов, которые пришли в нее с Северной Африки. Отсюда название стиля искусство этого времени – мавританский. Сохранился памятник архитектуры того времени – Альгамбра в Гранаде (XIV в.).

В настоящее время в мусульманских странах продолжается развитие искусства, обусловленного религиозными воззрениями.

Дополнительные сведения.

Образование в мусульманской культуре.

Мусульманская культура сложилась в странах господства ислама и под его влиянием в VII-XII вв. после завоевания арабами-мусульманами Средней Азии, Северной Африки, Испании, Ирана, Закавказья, Синда Ее классический период характеризуется главенствующей ролью арабского языка как языка религии, науки, искусства.

Мусульманская культура восприняла многие черты доисламских культур, переработав их в духе новой религии и потребностей средневекового общества. Центрами ее развития являлись как города с богатой историей — Дамаск, Александрия, так и вновь основанные — Каир (основан в 641г.), Багдад (основан в 762г.). После политического, распада Халифата в XI-XII вв. мусульманская культура сохранила своё единство, хотя и приобрела большее разнообразие. Понятие “ислам” (буквально “предание себя Богу, покорность”), (в широком смысле) стало обозначать общность единоверцев независимо от их национальности и государственной принадлежности. Сформировалось понятие “мир ислама” (“Дар-уль-ислам”), в пределах которого установился и действует шариат, один из источников законодательства мусульманских стран. В середине VII в. в связи с решением вопроса о верховной власти ислам распался на три направления: суннизм, шиизм и хариджизм, в рамках которых складывались относительно самостоятельные, культурные традиции.

В мусульманском мире сложилось деление всех дисциплин и отраслей знания на две группы. Границы между ними не всегда чётки, но принцип деления является достаточно устойчивым. Первую группу составляли религиозные и необходимые для религиозного воспитания дисциплины: науки о Коране (манера чтения вслух, комментарии, стилистика), сбор, комментирование и критический анализ достоверности — хадисов, трактаты об основных догматах религии — фикх, риторика, арабский язык, история, биографии. Позднее к ним была присоединена религиозная философия — калам. Эти науки составляли основу религиозной образованности. Параллельно изучались и развивались дисциплины второй группы, с религией не связанные, которые были восприняты мусульманской культурой из эллинистического наследия. Это в первую очередь философия, затем поэзия и литература, арифметика, политика, медицина, химия, физика, астрономия, минералогия и т. д. Выделение светских дисциплин в особую ветвь не снижало их значения, хотя подчёркивало, что генетически они были чужды исламу.

Важной чертой мусульманской системы образования являлось особое значение устного слова, переданного непосредственно от учителя к ученику. Коран читался вслух, его первые записи служили пособиями к запоминанию. При передаче информации были необходимы иснады — список цепочки передатчиков, сообщавших исходные сведения каждому следующему в цепочке лицу. Список учителей составляет большую часть биографий учёных как свидетельство их образованности и эрудированности. Несмотря на относительно высокий уровень развития рукописного дела, главной формой обучения стала устная лекция. Разрешение на преподавание определённого сочинения (иджаза) можно было получить только после устного воспроизведения перед учителем соответствующего текста.

Истоки мусульманской системы образования лежат в традициях тех стран, которые вошли в мусульманский мир. Доисламская Аравия была областью относительно высокой грамотности, разные виды письменности использовались для записи договоров, составления деловых и финансовых документов. Существовали люди, специально занимавшиеся составлением и исполнением документов, а также обучением грамоте детей. Многие сподвижники пророка, служившие его секретарями и свидетелями при заключении договоров с аравийскими племенами и сочинении наставлений наместникам, знали грамоту и учили других. После создания Халифата грамотные люди стали необходимы в сфере государственного управления, а также для записи Корана. Первыми учителями часто были жители Сирии и Междуречья, знавшие греческую, сирийскую и северо-арабскую грамоту. В обучении взрослых и детей большую роль сыграли традиции подготовки писцов и чиновников, существовавшие в Византии и Иране. Мусульмане стали осваивать систему делопроизводства на греческом и сирийском языках. На арабский язык переводилась греческая, персидская, сирийская литература.

В Халифате Омейядов (661—750) начался процесс перехода от воспитательных традиций, сложившихся в Аравии, Иране и на Ближнем Востоке, к формированию единой системы мусульманского образования.

Согласно учению ислама, долгом верующих было чтение Корана и исполнение религиозных обязанностей, в число которых входило и обучение Корану людей, не владеющих основами грамотности. Для более прочного закрепления ислама в умах людей с источниками мусульманского вероучения знакомили как детей, так и взрослое население. Сначала эту функцию выполняли мечети, где учителями были куссас — “рассказчики”, которые громко читали стихи Корана с последующим их разъяснением.

Уже при первых халифах в VII в. в городах и сельской местности чтецы Корана, религиозные судьи (кади), имамы мечетей организовывали занятия для детей, положившие начало созданию своеобразных школ при мечетях (куттабов), для которых отводились особые помещения. Позднее появились профессиональные учителя (муаллим, мударрис). Школы были, как правило, смешанными, бесплатными, хотя учителям часто и приносили подарки. Школы, как и мечети, содержались на средства вакуфа (имущества, переданного или завещанного на богоугодные дела) или на государственные. В X-XIIIвв. появилось значительное число благотворительных образовательных учреждений. Такие школы основывались в соответствии с заповедью Корана о защите бедных и сирот, их задачей было привлечение возможно большего числа верующих к той общине, в которой состоял даритель. В VIII-IX вв. куттабы распространились по всему мусульманскому миру, обеспечив относительно высокий уровень грамотности в средневековом мусульманском обществе.

Основной контингент начальной школы составляли учащиеся в возрасте от 4-6 до 6-8 лет из семей торговцев и ремесленников, в меньшей степени — дети земледельцев (феллахов). Учащиеся осваивали Коран — сначала чтение, а потом правописание текста, хадисы, элементы грамматики, счёт. В содержание образования на начальном, а затем и на последующих этапах входили также устные героические и генеалогические предания, произведения арабских поэтов домусульманской эпохи, которые воспринимались как классические.

В начальной школе, как и на более высоких ступенях обучения, преимущественное внимание уделялось тренировке памяти. При воспроизведении текста Корана требовалось соблюдение всех правил произношения и письма. Практиковались следующие методы обучения: ал — Сама (араб. — “услышание”) — чтение учителем текста по книге или наизусть; ал-ард — воспроизведение учеником услышанного по памяти или по записям в одном из семи позволенных темпов, а также слушание урока, воспроизводимого кем-либо из учащихся. Старшие ученики могли практиковаться в обучении младших, при этом рекомендовалось периодически менять обучаемых, чтобы избежать злоупотреблений. После изучения алфавита переходили к графическому имитированию трудных слов, которые выбирались из текста Корана и диктовались учителем (ал- Имле, араб. — “диктовка”). После закрепления навыков чтения и письма следовало изучение грамматики.

В школьной практике Халифата применялись как телесные наказания (фалака — “битьё ударами прутьев по кистям и подошвам”), так и разного рода поощрения (предоставление каникул на день или полдня после завершения изучения определённой части Корана, выделение лучшего воспитанника и другие).

Наряду с общими характерными чертами средневековая мусульманская школа в ряде регионов имела свою специфику. В Иране система образования была представлена двумя направлениями: арабо-грамматическим, связанным с изучением Корана и классической бедуинской поэзии, и собственно персидским, последователи которого, культивируя арабский язык (считавшийся более совершенным по форме, чем персидский), опирались на Иранскую историю и культуру. Эти направления на начальной ступени обучения были представлены двумя типами образовательных учреждений. Куттабом называли в Иране и кораническую школу, и элементарную професиональную школу для подготовки писцов (будущих переписчиков книг, чиновников имперского правительства). В Иране задолго до арабского завоевания сложилась целая каста писцов (перс. — “дабиры”). Дабиры, занимавшие видное положение в системе государственного управления, сумели сохранить свой статус и после исламизации Ирана. Более свободомыслящие и образованные в сфере гуманитарных знаний и литературы, в совершенстве владея арабским языком, они занимались пропагандой персидской государственности и этических норм. Дабиры обладали традиционной системой передачи знаний своим детям и членам семьи, которую сумели приспособить к новым условиям.

Профессиональные школы — куттабы — готовили учащихся к светской деятельности, поэтому помимо навыков чтения и письма в круг изучаемых предметов входили литературный арабский язык, грамматика, поэзия, стилистика, каллиграфия, история арабов и персов. Этот тип куттаба не являлся общедоступным, обучение было платным. Такие школы располагались, в основном, в домах учителей и сохраняли свою независимость от государственной исламской администрации.

К IX в. в арабской литературе начинает использоваться для обозначения начальной профессиональной школы писцов термин “мактаб” (Мектебы).

Дети военной элиты и чиновников часто обучались у специальных учителей при административных центрах. При обучении дома или при административных учреждениях наряду с религиозными дисциплинами широко изучались предметы, нужные будущему чиновнику и управителю, — поэтика и литература, математика и география, медицина и политика. Во многих случаях при домашнем обучении большое внимание уделялось военному искусству. В связи с потребностями домашнего обучения были выработаны определённые педагогические рекомендации: избегать как излишней свободы, так и скуки, утомления воспитанников, развивать у них интерес к учению, последовательно переходить от одного предмета к другому, использовать игру для перемены занятий и др.

Профессия школьного учителя считалась не престижной, этот род деятельности низко оплачивался и в литературе характеризовался как “презренное ремесло”. Однако даже в этих условиях учителя выбирали очень тщательно. Он должен был иметь знания психологии ребёнка (описанные в VIII в. Ибн Сахнуном), быть женатым, пожилым, но не старым, а главное — воспитанным. Если учитель не соответствовал этим требованиям, то родитель мог перевести своего ребёнка к другому наставнику. По сравнению с учителем начальной коранической школы в лучшем положении были высокооплачиваемые домашние преподаватели (особенно учителя наследников престола). Однако домашний учитель постоянно находился под наблюдением своего наставника, порекомендовавшего его на эту должность. Наставник время от времени проверял знания воспитанников и имел право уволить учителя.

Среднее и высшее образование осуществлялось прежде всего в мечетях, где в период между обязательными молитвами богословы и законоведы читали лекции для юношей и взрослых мужчин. Аудитория была как постоянной, так и меняющейся. Кружок слушателей (халка) обычно составлял около 20 человек. Халки появились при зарождении ислама, они восприняли традиции свободного обучения из быта городов Аравии, Византии, Ирана, Средней Азии и Индии. Среди слушателей были молодые люди, постигавшие начала науки, и более зрелые ученики, стремившиеся посетить наиболее авторитетных преподавателей того или иного предмета. Лекции в мечетях слушали также люди, не ставившие перед собой цели получения систематического образования, но желавшие приобщиться к благочестивым знаниям. Некоторые красноречивые и оригинальные богословы собирали большие аудитории, в их лекциях находили отражение обществ, события. При некоторых мечетях формировались регулярные учебные заведения с постоянным штатом преподавателей, репетиторов, прислужников.

Обучение в мечети строилось как углубление религиозных знаний. Большое внимание уделялось арабскому языку, риторике, священной истории, изучались также медицина, математика. Мечети сохранили свою образовательную функцию и в XX в. Параллельно, уже в XI-X вв. при мечетях сформировались специальные образовательные институты. Это прежде всего библиотеки, которые иногда становились культурными и научными центрами, например “Дом мудрости”, созданный в 9 в. в Багдаде халифом аль-Мамуном, где наряду с обучением велась значит, работа по переводу научных трудов по философии, медицине, математике. Подобным образом создавались так называемые дома знаний, программы и методики преподавания в которых выходили за пределы общепринятых мусульманских норм. Они были во многом созвучны идеям античности, свободного поиска истины. Эти образовательные учреждения прекратили своё существование к XI-XII вв.

Особыми видами учебных заведений стали миссионерские школы и школы изучения хадисов, создававшиеся в XI в. шиитскими правителями Египта — Фатимидами. Получили распространение также мас-джид-ханы, представлявшие собой комплекс, в котором хан (араб. — “постоялый двор”, “гостиница”) являлся местом для ночлега учащихся, прибывших из различных регионов Халифата. Специальным учебным заведением, дающим целенаправленное повышенное образование, стали Мадраса (медресе, араб. — “место, где учат”). Так называли спец. помещения, выделявшиеся при мечетях для занятий. В X-XI вв. частные лица стали создавать самостоятельные учреждения, включавшие мечеть, помещения для занятий, библиотеку, жилые комнаты для студентов и преподавателей. Медресе были характерны для суннитского направления в исламе, их возникновение связано с догматического оформлением системы суннитского мировоззрения в XIв. Здесь занятия велись по всему комплексу религиозных дисциплин, но преподавались также и “рациональные” науки — математика, логика, астрономия, медицина. Кроме стандартных форм диктовки, заучивания и комментирования известных текстов, в медресе практиковались диспуты и диалоги (муназара). Закончившие курс обучения в несколько лет получали право преподавать богословие и прочие науки, а также высказывать свои суждения по практическим и теоретическим вопросам религиозного права и богословия. Мадраса содержались на вакуфные или государственные средства. Преподавать там считалось почётным и доходным занятием.

В середине XI в. по инициативе сельджукского вазира Низама аль-Мулька в разных регионах, сначала в Иране, а потом в Багдаде и в других мусульманских центрах, возникли содержавшиеся на государственные средства медресе, называвшиеся в честь их основателя “низамийа”, их насчитывалось несколько десятков. Своеобразные медресе, отличавшиеся содержанием преподававшихся предметов, возникали у шиитов и хариджитов. Вариантом медресе были также общежития мистиков-суфиев — ханаки, рибаты и завии — где также шло прямое, от учителя к ученику, обучение мистической традиции. Несмотря на определённую финансовою зависимость от властей, медресе обладали значительной самостоятельностью. Крупные богословы были весьма авторитетны в обществе и часто подчёркивали независимость взглядов. Для медресе характерен также широкий диапазон изучаемых дисциплин и сосуществование (в определённых пределах) различных точек зрения. Эти черты сходства с европейскими университетами позволяют видеть в мусульманских медресе их далёких предшественников.

Мусульманские учебные заведения, своеобразно продолжившие древневосточные и эллинистические традиции, способствовали развитию гуманитарных и точных наук. В Европе были восприняты многие из научных достижений мусульманской культуры, а также некоторые принципы организации передачи знаний. Задачами обучения было продиктовано создание значит, части арабской научной литературы. Обучение части арабов и иноземцев языку Корана породило многие классические труды об арабском языке, стимулировало развитие арабской грамматической науки. Потребности преподавания привели к тому, что большая часть учебных пособий, а затем и просто учёных трактатов стала составляться в рифмованной форме, облегчавшей запоминание. В арабской литературе есть множество малых и больших рифмованных и ритмизованных трактатов по грамматике, чтению Корана, медицине, фикху, догматике, истории. Утверждение таких форм преподавания, как комментирование текста, диспуты с вопросами и ответами также определило структуру значительной части арабской научной литературы, где наиболее популярный жанр — комментарии, комментарии на комментарии и т. д. Распространены также трактаты в форме ответов на вопросы. Мусульманская традиция преподавания в течение всего средневековья распространялась на арабском языке. Постепенно возрождались, входя в сферу литературы и научного употребления, персидский язык (с XI в.), затем тюркские и другие языки мусульманских народов; преподавание могло вестись на двух языках. При всём различии национальных и региональных субкультур общая система и принципы обучения оставались едиными для всего мусульманского мира. В Османской империи в XVIII-XIX вв. были проведены образовательные реформы, направленные на государственную централизацию обучения, введение элементов европейской школы системы.

Система образования в Тунисе строилась по единым принципам, выработанным в рамках мусульманской культуры. Приобретение знаний, их поиск считались делом в высшей степени богоугодным. Под поиском знания при этом часто подразумевались конкретные путешествия из одного центра учёности в другой, к определённым учителям. Обладатели знания, имевшие высокий авторитет в обществе, составляли особый слой людей, которые организовывали отправление культа, принимали решения по вопросам религии и часто — гражданского и уголовного права. Принадлежность к этому слою определялась полученными у достойных учителей знаниями.

С конца XIX в. во всём мусульманском мире начался процесс модернизации образования, который привёл к преобразованию традиционной системы обучения. Однако мусульманские образовательные институты (в несколько видоизменённом варианте) существуют и в XX в. параллельно с учебными заведениями европейского типа.

ЛЕКЦИЯ

studfiles.net

Искусство стран Среднего Востока и Арабских народов

Искусство Востока — Юнциклопедия

Введение. Искусство Востока. Курс лекций

Above Art | «Восток дело тонкое» или как понять современное восточное искусство

Михр-Али “Портрет стоящего Фатх-Али-шаха”

Портрет Шаха Мухаммеда

Встреча императора Моголов Хумаюна с шахом Тахмаспом из Ирана, 1544 год, придворный миниатюрист Санвала

Турецкий художник Сабри Беркель (Sabri Berkel)

Марокканская художница Чаиба Таллал (Chaiba Tallal)

Ахмед Мустафа (Ahmed Mustafa)

Мамоун Саккал (Mamoun Sakkal) “Шаги и тени”

Вийдан Али (Wijdan Ali) «Т» ت

Ахмед Мустафа, диптих «Память и благодарность» (“Remembrance and Gratitude”)

Ахмед Мустафа «Ночное путешествие и вознесение» (The night journey and ascension)

Вийдан Али, серия работ «Карбелла»

Искусство Востока

Читать онлайн книгу Искусство Востока. Курс лекций

Галина Васильевна ЗубкоИскусство ВостокаКурс лекций

* * *

Введение

* * *

Искусство Ближнего и Среднего Востока.

Добавить комментарий Отменить ответ

Галина Васильевна Зубко
Искусство Востока
Курс лекций