Как рисуют панды и шимпанзе. Рассматриваем картины из Московского зоопарка
Люди смогли научить рисовать представителей разных видов животных: лошадей, дельфинов, жирафов и многих других. Конечно, за этими рисунками стоит не осознанное желание творить, а дрессировка. Учат животных рисовать не для развлечения посетителей зоопарков, а чтобы помочь им самим. Доказано, что занятия «живописью» улучшают психологическое состояние животных, содержащихся в неволе.
Окунаемся в недавнюю историю Московского зоопарка, читаем дневники ученых, занимавшихся исследованием рисунков приматов, и узнаем, кто из сегодняшних питомцев проявляет наибольшие способности с кистью в лапе.
Чиркание или творческий порыв?Охотнее всего в зоопарках за кисти берутся обезьяны. Самец шимпанзе по кличке Конго, который жил в Лондонском зоопарке в середине прошлого века, создал более 400 картин — одна из них даже хранилась в коллекции художника Пабло Пикассо.
Обезьяньи рисунки не раз становились объектами исследований ученых.
В СССР огромный вклад в изучение творческих способностей приматов внесла зоопсихолог Надежда Ладыгина-Котс. К рисованию она приучила своего домашнего шимпанзе Иони — и ему так понравилось, что он начинал плакать, если у него забирали карандаш. Кроме этого, в течение многих лет Надежда Николаевна исследовала поведение одного из питомцев Московского зоопарка — шимпанзе Париса.
Чаще всего художниками становятся молодые орангутаны и шимпанзе, не достигшие половой зрелости. При этом охотнее творят особи, содержащиеся в одиночных клетках. Во время рисования карандашом обезьяны внимательно следят за его грифелем, и как только он ломается или стачивается, перестают рисовать и просят другой.
Изучение приматов и их работ показало, что между чирканием обезьян и рисованием людей есть фундаментальное различие: у человека даже в самом раннем возрасте за каждым штрихом и мазком стоит образ, а у животных такого нет — их занимает и обогащает сам процесс нанесения узоров на бумагу. Кроме того, известно, что обезьяны получают удовольствие, разглядывая разные краски. Ученые отмечали, что у каждой особи есть индивидуальные цветовые предпочтения.
В наши дни рисунки, созданные обезьянами, не представляют научного интереса — все исследования на эту тему были проведены в XX веке. Сегодня работники зоопарков по всему миру приучают животных к рисованию по другой причине. Этот процесс помогает поддерживать благоприятное психологическое и физическое состояние животных, содержащихся в неволе.
У каждого зоопарка есть свой способ обучения. Например, в Московском зоопарке разработан уникальный метод рисования с орангутанами как когнитивный способ их обогащения.
Шимпанзе Сатурн и его рисункиВ середине 1960-х годов одним из объектов исследований обезьян в Московском зоопарке был самец шимпанзе Сатурн. Примата привезли в зоосад в 1964 году, когда ему было семь лет. Несколько картин Сатурна, похожих на работы художников-абстракционистов, сохранились в архивах и сегодня представлены в экспозиции Музея истории зоопарка.
В 1967 году за Сатурном и его сородичами Романом и Вегой, а также самцом орангутана Кризи наблюдали научные сотрудники просветительского отдела Московского зоопарка Ирина Ивлева и Людмила Егорова под руководством Светланы Новоселовой. Ученые проводили с приматами опыты по использованию орудий и решению задач для получения приманки из специальных устройств. Помимо этого, обезьянам давали бумагу, карандаши и акварельные краски.
В рисовании Сатурн проявил себя ярче всех. За его работой внимательно следила Людмила Егорова, которая подробно описывала свои наблюдения в специальном дневнике. Вот, например, запись от 2 июня 1967 года:
«Сатурн рисовал на двух бумагах. На чистой с одной стороны, а с печатным текстом зачеркнул середину. Очень довольное лицо — временами улыбается и издает звуки удовольствия».
Кроме этого, Егорова отмечала прогресс Сатурна в обращении с карандашом. 22 июня она пишет: «Рисует. Квадрат мой. Карандаш нормальной длины — очень ему неудобно. Держит его за конец, несколько раз меняет позу. Карандаш твердый, остро отточен. Ломает». Через два дня шимпанзе нашел выход из положения, и Людмила Егорова записала в дневнике: «Сатурн рисовал длинным твердым карандашом, как и в прошлый раз, но держал не за конец, а за середину — более удобно».
Сегодня в Московском зоопарке тоже живут животные-художники — это большие панды Жуи и Диндин, которые появились здесь в 2019 году.
Для новых питомцев зоосада рисование стало одним из элементов обогащения среды обитания. Эту практику сотрудники Московского зоопарка переняли у коллег из Шенбруннского зоопарка (Вена), где живет панда Янг Янг, которая создает черно-белые картины.
Приучать панд к рисованию начали в декабре 2019 года, постепенно включая в их ежедневный тренинг элементы этой творческой деятельности. Специалисты начали с самого простого: научили своих подопечных держать «кисть» — ее заменяет бамбуковая палочка, так что пандам поначалу было сложно противостоять желанию съесть инструмент. Затем им стали показывать, что этим предметом нужно водить по бумаге. Сначала Жуи и Диндин рисовали детскими пальчиковыми красками, а сейчас пользуются быстросохнущими акриловыми без запаха.
Специалисты зоопарка отмечают, что за год практики изменился характер рисунков, которые получаются у панд. Особенно это заметно в работах Диндин: сначала она наносила на бумагу только точки, но постепенно поняла, что нужно делать мазки.
Рисунки животных различаются и соответствуют их характерам: если у резкого и быстрого Жуи получаются экспрессивные картины, то у более старательной Диндин — спокойные. Рисование не просто развлекает панд, но и развивает когнитивные способности животных — улучшается их память, становится увереннее хват «кисти».
Держать палочку и водить ею по листу бумаги Жуи и Диндин учатся каждый день, а красками рисуют дважды в неделю. По словам специалистов Московского зоопарка, животные отличают занятия с красками от простого упражнения с «кистью». Рисунки, созданные Жуи и Диндин, хранятся в отделе фауны Китая Московского зоопарка.
ОБЕЗЬЯНЫ РИСУЮТ, КАК ДЕТИ | Наука и жизнь
Можно сказать и наоборот — маленькие дети рисуют, как обезьяны. Первые детские рисунки «абстрактны» и этим напоминают «живописные произведения» обезьян. Потом, по мере развития, в рисунках малышей появляются детали, но все же объемные предметы они почти всегда изображают плоскими, а если и рисуют объем, то в обратной перспективе.
Почему так происходит? Эта и многие другие особенности развития мозга детей и животных рассмотрены в книге «Очерки физиологической психологии» Л. А. Фирсова и А. М. Чиженкова, вышедшей в 2003 году в санкт-петербургском издательстве «Астер-Х». Профессор Алан Костолл из университета Портсмута (Великобритания) в послесловии к книге назвал ее «миной под психологию». По его мнению, «достоинство книги в том, что она говорит о психологии с позиций втайне нелюбимой всеми психологами науки — физиологии». Один из самых важных выводов книги — о существовании в молодом мозге механизма «возвратной генерализации», то есть осознанного упрощения любого нового опыта. Такая, казалось бы, «слабость», или, если хотите, задержка развития, на самом деле жизненно необходима, ведь всякий новый опыт неточен, и сохранение его в конкретном виде не нужно и даже вредно. Идея торможения нового опыта ради выработки абстрактного понятия вещи, предмета вообще, возникла в процессе эволюции. Результатом и стал тот сложный мозг, которым обладает человек.
Предлагаем вниманию читателей журнальный вариант одной из глав этой книги. Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Так изображал человека «по памяти» и «с натуры» мальчик Гюнтер в разном возрасте: А — 3 года 2,5 месяца; Б — 3 года 11,5 месяца; В — 4 года 1 месяц; Г — 4 года 8,5 месяца; Д — 5 лет 6 месяцев; Е — 5 лет 6,5 месяца.
Сотрудник Санкт-Петербургского приматологического центра Елена Лоскутова проводит опыт по рисованию с детенышем шимпанзе Доней (поселок Колтуши Ленинградской обл., 1998 год).
Рисунок самки орангутана Шахи (зоопарк города Ростов-на-Дону): тестовое рисование с двумя квадратами (коллекция этого зоопарка).
Рисунок шимпанзе Боя (поселок Колтуши): тестовое рисование с двумя кругами (коллекция Л. А. Фирсова).
Рисунок шимпанзе Каролины (поселок Колтуши): мотив предметного изображения замкнутой формы, создан наложением цветных мазков друг на друга (коллекция Л.
Рисунок шимпанзе Тараса (поселок Колтуши): мотив изображения фигуры в форме креста (коллекция Л. А. Фирсова).
Рисунок шимпанзе Гаммы (поселок Колтуши): мотив вертикального наложения красок в виде экзотического цветка (коллекция Л. А. Фирсова).
Рисунок шимпанзе Тараса (поселок Колтуши): мотив лук и стрела (коллекция Л. А. Фирсова).
Размашистые круговые петли в рисунке шимпанзе Конго (из коллекции Д. Морриса).
Характерный горизонтальный мотив в рисунках орангутана Александра (из коллекции Д. Морриса).
Характерный спиральный мотив в рисунках шимпанзе Конго (из коллекции Д. Морриса).
‹
›
Неугасаемое стремление все обследовать — врожденная потребность приматов. Но может ли обезьяна оперировать предметом? За годы исследований поведения обезьян мы убедились, что высшие обезьяны — шимпанзе, гориллы и орангутаны — могут рисовать. Низшие обезьяны не рисуют, они только пачкают бумагу.
Известно, что до трехлетнего возраста ребенок не изображает форму вещи, а делает подготовительные каракули. Немецкий психолог начала XX века Вильям Штерн, изучая детскую психологию, давал детям задание передать содержание устного рассказа. Полнее всего ребенок воспроизводил его сценкой, драматически, хуже — устным пересказом и наименее полно — рисунком, пропуская в нем многие детали. Это явление получило название закона «понижающей деятельности Штерна».
Закон «понижающей деятельности» говорит: то, что мы видим на рисунке ребенка, на порядок ниже способности его мозга. Взглянем на шесть рисунков, изображающих человека, которые выполнены сыном Штерна, Гюнтером, в разном возрасте, от трех с небольшим лет до пяти с половиной лет. При этом первые пять рисунков сделаны по памяти, а последний — с натуры. Мы видим, что на промежутке в два года и два месяца (от первого до шестого рисунка) изображение человека по памяти существенно преобразилось, пройдя путь от предсхемы, обезьяньего рисунка, до почти реалистического изображения.
Что же произошло с мышлением мальчика за этот период? Оно стало предметным. Вспомним Шекспира, который говорит словами Гамлета: «Мой ум не сочинил еще пролога». И в другом месте, словами Розенкранца: «Такого предмета не было в моих мыслях». Действительно, мышление — это операция предметного типа. «Внешнему» поведению предшествует гипотетический «предмет мысли», гипотеза в виде «умственного плана действия». Но у обезьян предметное отражение «вещей» технически не превышает самый низкий уровень у ребенка.
Когда мальчик изображает спиральные линии, спутанные в клубок, его мышление на самом деле находится на более высоком уровне. Значит, и в рисунках обезьян надо искать гипотезу о видимом или понимаемом. Конечно же клубок на первом рисунке — никакое не изображение. Но он выражает главное: некую материальную плотность, компактность, локализацию предмета в пространстве.
Итак, ребенок рисует спирали, а мыслит на уровне схемы вещи. Отсюда можно заключить, что «вещь» — это родовое свойство нашего мышления, это форма, в которой мы думаем.
Мозг прежде, чем он начнет «думать» вещами, должен иметь подсобный материал — обозначения. У человека это символы. И. П. Павлов говорил: «Я не помню впечатления от вещи, которую видел секунду назад, я знаю о ней». Между прочим, это «не помню» — важнейшая черта высшего ума: все помнить не надо, надо уметь что-то забывать.
Кора головного мозга обладает свойством тормозить зрительные образы. Читатель может все это проверить на себе: посмотрите на какой-нибудь предмет, например на коробок спичек, и закройте глаза. Даже не запомнив вид предмета, вы все равно знаете, что это коробок спичек. Кора вашего мозга затормозила зрительное впечатление по принципу экономии мышления.
Читатель, возможно, спросит: а почему рисунок ребенка, по существу, лишь обозначение вещи, а не ее изображение? Ответ на этот вопрос лежит в области биологии и связан с базовым инстинктом всего живого — инстинктом самосохранения. Стадное (общественное) поведение человека — такое же орудие защиты, как клыки у волка или когти у рыси. Человек вынужден с раннего детства учиться жить в сообществе и, в частности, изучать принятую в нем систему коммуникации.
У ребенка в рисовании сам изобразительный мотив совершенно незначим, ибо, еще по мнению психологов начала XX века А. Чемберлена, М. О’Ши и других, важная черта детского существования — его полный симбиоз в своей жизнедеятельности с матерью. Она упреждает все его желания, защищает его, кормит и обогревает. Поэтому потребность ребенка в коммуникации с другими людьми снижена: по наблюдениям как В. Штерна, так и Л. С. Выготского, ребенок в полтора-два с половиной года всегда играет один. В раннем возрасте нет мотивации к тому, чтобы рисовать вещи похожими, узнаваемыми для других.
В то же время рисование — это предметно-манипулятивная деятельность, особенно характерная для всего отряда приматов. Рисунок ребенка — в первую очередь деятельность. В ней выражается, пока еще очень робко, биологическая функция высшего мозга все обозначать. Здесь можно найти аналогию со стремлением животных все метить, но мозг человека, в отличие от аналогового мышления животных, работает со знаками вещей, а не с вещами.
Так зачем же ребенку рисовать то, что он и так хорошо знает, что уже хранится у него в памяти? Рисуя, ребенок не заботится о том, нужен ли кому-то его рисунок, кто и как его оценит, сообщает ли изображение что-то важное другим людям. Но в рисовании все же особый смысл. Помимо желания субъекта мозг отыгрывает принцип своей конструкции: все обозначать, все называть именами и далее строить гипотезы, решать задачи уже со знаками вещей. Так проявляется и развивается нематериальное орудие человека — знаковое мышление.
Потребность мозга малыша обозначать предмет хорошо известна. Едва усвоив буквы, научившись неумело составлять из них слова, он, идя по улице с мамой или с папой, стремится все, что видит, называть: читает вслух вывески магазинов, плакаты, надписи на стенах. Как пишет французский психолог Жорж-Анри Люке в своей книге «Детский рисунок», его дочь почти всегда подписывала нарисованные ею предметы словами: дверь, дом, церковь и так далее. Чаще же всего она на рисунках писала свое имя.
Итак, сделав кисточкой с краской несколько кругов по бумаге, обезьяна выполнила (возможную для нее) задачу обозначения, а не задачу изображения того, о чем она «думает». В этом суть такого рисунка. Мы непроизвольно вкладываем в голову ребенка или обезьяны задачу, которой у них не было. Мы часто примитивно полагаем, что рисование чего-либо — всегда изображение. Это не так. Для ребенка и обезьяны их рисунки — обозначения, а не изображения. Образно это можно сравнить с задачей, стоящей перед стенографисткой: она специальными значками только обозначает, помечает для себя то, что люди передают с помощью развернутого текста. Однако по мере взросления ребенка в его рисунках идея схемы (заметим в скобках, что Спиноза под термином «идея» понимал «понятие») и идея подлинного изображения все больше смешиваются одна с другой, проникают одна в другую, как понятийное мышление проникает в конкретное.
Схематизм в искусстве возникает позже снова, но уже как изобразительная задача. Это схематизм иного рода, вторая волна эволюции человеческого рисунка. Так, в карикатуре принципиально используется минимум изобразительных средств, поскольку в ней заложен намеренный схематизм.
Вернемся вновь к первому рисунку маленького Гюнтера. Здесь мы видим самое раннее детское изображение «формы» человека. Рисунок такого типа, часто встречающийся и у шимпанзе, можно назвать спиралевидной композицией. Это самый простой способ передать идею плотности, материальной непрерывности чего-то. Что такое «предмет» в абстракции? Нечто плотное, замкнутое, непрерывное и компактное. И, кроме того, это нечто где-то находится, имеет определенное место. Другие признаки, характеризующие предмет (то есть отвечающие на вопрос: что это такое?): форма, цвет, состав и прочее, — не отменяют базисной абстракции — непрерывности и материального единства (того, что и называется плотностью), — которую мы видим в определенной части окружающего пространства и субъективно ощущаем как предмет. Сходный процесс, по-видимому, происходит и в системе восприятия и переработки информации у шимпанзе.
В рисунке ребенка всегда есть две компоненты. Первая — это деятельность сама по себе. Процесс совершения действия — уже достаточный стимул для рисования. Вторая компонента — потребность выразить себя, и внутри этого мотива помещаются вещи, идеи, события.
Рисование шимпанзе, гориллы и орангутана вполне сравнимо с рисованием и с уровнем способностей 3-4-летнего ребенка. Можно не без оснований считать, что обезьяна в рисунке передает меньше, чем способна увидеть или осмыслить. Поэтому рисунки обезьян отражают определенное обобщение видимых или мыслимых форм вещей.
Неизобразительные в целом рисунки обезьян, хотя и не напоминают ни один предмет, обладают всеми чертами композиционной связности. Линии, соединяющиеся в одну точку в середине объекта, обращают на себя внимание. Самое яркое пятно притягивает взгляд. Если толщина линий мала относительно размеров изображения, то точка соединения линий неяркая, и наше внимание приходит к ней через композицию, стекая от общего вида фигуры в точку пересечения. Если линии толще, то наше внимание упирается сначала в них, растекаясь затем по объекту.
Видный исследователь рисунков человекообразных обезьян Десмонд Моррис указывает на их тенденцию заполнять пустую страницу; изображать центральную фигуру; уравновешивать побочную фигуру; начинать с простых линий и переходить к каракулям. У шимпанзе, обладающих хорошей мускульной координацией, неплохо получались и самые первые каракули, что давало возможность животным делать довольно точные композиции. Однако ни одна обезьяна, независимо от возраста и опыта, не способна достичь техники простого изображения.
Для рисования обезьян характерна непищевая мотивация, отмечает Моррис. Это действие ради действия. Потребность в нем обычно появляется у животных, которые не озабочены проблемами выживания и обладают избыточной энергией, требующей выхода. В природе только молодые обезьяны склонны вести себя подобным образом. Они могут хорошо чертить знаки на земле или, время от времени, на деревьях, но в процессе взросления такие занятия уходят на второй план и замещаются решением более непосредственных проблем выживания.
По мнению Морриса, различия в образе жизни людей и обезьян дают нам ключ к тому, как создание изображения переносится у человека во взрослую жизнь и, в конечном счете, становится жизненно важной частью его существования. Охота и передача информации о методах охоты требовали сложной системы общения, совместного планирования. Как только появился язык, который хорошо описывал объекты, появилась возможность изображать их. В это время и возникло доисторическое искусство.
К рассуждениям Морриса можно добавить следующее. Вполне вероятно, что эстетический аспект в своих рисунках древний человек получил от обезьян. Даже те рисунки, которые представлены в этой статье, дают несомненное эстетическое наслаждение. И люди и обезьяны обладают чувством рисунка и композиции, хотя только человека-охотника нужда привела к использованию этого таланта, что позволило в дальнейшем рисованию превратиться в активную функцию его естественного существования.
Некоторые рисунки обезьян представляют достаточный интерес, чтобы быть выставленными в художественной галерее. Например, один из рисунков орангутана Моники был продан за 1000 долларов.
Как пишет Моррис, человек-охотник предавался рисованию в случае трех мотиваций — магически-религиозной, утилитарно-коммуникативной и эстетической. С развитием письменности рисование потеряло одну из главных своих функций — коммуникативную, но сохранило эстетическое и магически-религиозное значения.
Сейчас, в век технологического прогресса, основная роль изобразительного искусства сводится к области чистой эстетики. И иногда современные «человеческие» художники и художники-обезьяны получают удивительно похожие результаты. Это не означает, что человеческие изображения так плохи. В современной живописи, как и в живописи обезьян, явно упущен (и сознательно) элемент коммуникации. Обезьяна не поднялась до него в силу причин, изложенных выше, а у человека-живописца он опущен потому, что коммуникативный аспект отдан более эффективным фотографическим и электронным методам.
Работы Л. Фирсова, напечатанные в журнале «Наука и жизнь»:
Гамма и Сильва: две «педагогические» системы. — 1977, № 10.
Обезьяний остров на Псковщине. — 1978, №№ 3, 4.
Этот предметный мир. — 1987, № 1.
Изучается обезьяний словарь. — 1979, № 4.
Новое поколение на обезьяньем острове. — 1981, № 11.
Обезьяны, берущие палки. — 1982, № 11.
Обезьяны, не берущие палки. — 1989, № 2.
Обезьяна или современный художник: определите автора полотна. Ридус
Современная живопись — это когда покупаешь картину, чтобы закрыть дыру в стене, и приходишь к выводу, что дыра выглядит лучше, — Роберт Орбен, юморист
А давайте проверим вашу подкованность в сфере изобразительного искусства, ну или хотя бы просто интуицию? Сегодня мы предлагаем вам «искусствоведческую» забаву, уже успевшую стать популярной на просторах глобальной сети.
Включите чутьё на полную и попробуйте определить, какие из приведённых ниже картин нарисованы людьми, а какие обезьянами, попробовавшими себя в роли художников-авангардистов. Дадим небольшую подсказку: их поровну, три на три.
Запоминайте свои варианты, ответы ждут вас внизу!
Итак, дорогие ценители прекрасного, настало время узнать who is who.
Под номером один скрывается картина, написанная шимпанзе из Луизианы по кличке Брент, ставшей лауреатом конкурса художественных работ среди обезьян. Победителю (а точнее центру, содержащему талантливого примата) некогда был выплачен приз в размере 10 тысяч долларов. Как была потрачена данная сумма, на бананы и прочие вкусняшки, или же на мольберт и новые кисти, история умалчивает.
Номер два. Автор этой картины шимпанзе Бахари из зоопарка Сент-Луиса. Тоже впечатляет, не правда ли? Данная работа была представлена на специализированной выставке в Лондоне при местном зоологическом музее. Экспонироваться в Лондоне… Не каждый художник со специальным образованием может похвастаться подобным.
Далее (номер три) идёт картина шимпанзе Конго, пожалуй, самой известной персоны обезьяньего креативного класса. В своё время три её творения были проданы на аукционе Bonhams в Лондоне покупателю из США в общей сложности за 14 400 фунтов стерлингов. Поговаривают, что Конго называли «Сезанном обезьяньего мира». Как говорится, а чего добились вы?
Да, да, да. Сделаем смелое предположение, что вы хорошо умеете считать до трёх, а значит, вы догадались, что остальные картины — дело рук человеческих.
Под номером четыре предстаёт работа американского художника и скульптора-абстракциониста Сая Твомбли. Уникальная манера письма Твомбли заключается в беспорядочном нанесении на холст мазков, линий и царапин. Почётное звание гения или 100 часов психотерапии? Как пелось в песне, думайте сами, решайте сами… Хотя нет, всё уже давно решили за вас. Картины Твомбли стоят миллионы, а некоторые десятки миллионов долларов.
Далее (номер пять) следует работа Виллема де Кунинга, которого величают «одним из лидеров абстрактного экспрессионизма». Творение носит название «Женщина в пейзаже». Отделить муху от котлеты… а точнее женщину от пейзажа, предлагаем вам самостоятельно.
И, наконец, финальный аккорд. Картину под номером шесть создал немецкий художник и график Эрнст Вильгельм. Ничего лишнего, буйство красок и, возможно, какой-то тайный смысл. Кто ж поймёт этих ребят с тонкой душевной организацией…
Итак, сколько правильных ответов вы дали? В любом случае, попытка достойна уважения.
А в качестве небольшого презента для тех, кто прошёл вместе с нами этот путь до конца, трогательное видео, как слонёнок рисует собственный автопортрет.
Художественный примативизм – Огонек № 3 (5081) от 01.06.2009
Ученых уже давно интересует вопрос: является ли творчество «эксклюзивной» привилегией человека или другие живые существа также способны на подобную деятельность? После 15 лет исследований профессор пражского Карлова университета Марина Ванчатова отвечает на этот вопрос без тени сомнений: наши ближайшие родственники — человекообразные обезьяны — с большим удовольствием и без всякого принуждения рисуют картины, демонстрируя не только врожденные творческие таланты, но и способность к обобщениям, усвоению символов и абстракций. И речь не об исключительно одаренных — впервые в мире рисовала целая художественная группа в 17 обезьян. По сути, можно говорить о новой ступеньке эволюции приматов, спровоцированной человеком.
Первым удивил профессора Ванчатову нелюдимый и мрачный Ассумбо, приехавший в Чехию из Америки. Сначала он подолгу сидел один, общаясь только с соседкой, — окна их вольеров выходили друг на друга. Но соседка любила рисовать: она ложилась у окна и мечтательно малевала по белым листам бумаги, время от времени протягивая соседу карандаши. Ассумбо подарки отбрасывал, рвал бумагу и все больше мрачнел. Но однажды ночью, проснувшись, принялся рисовать сам, причем прямо на стенах. Картина его чувств была смутной — получилось нагромождение линий и пятен. Зато бесценной для науки: как-никак первое в мире граффити, нарисованное гориллой.
— Именно на такой эффект мы и рассчитывали,— признается автор эксперимента профессор Марина Ванчатова.— Это раньше этологи (специалисты по поведению животных.— «О») и зоопсихологи считали, что, давая примату карандаш и бумагу, мы программируем его на рисование на бумаге, в результате чего получится нечто вроде картинки. Но оказалось, что вариантов использования предмета столько же, сколько и путей самовыражения. Например, одна самка орангутана «изобрела» макияж: она фломастерами провела себе несколько линий возле носа, подвела губы, а потом вытянула их и любовалась результатом. Другая наша гениальная художница — орангутан Нюнинка — прославилась собиранием мозаик. Знаете, как буддистские монахи из разноцветных крупиц выкладывают символы? Вот точно так же делала и Нюнинка: она предварительно крошила восковые карандаши разных цветов, а потом группировала эти крошки в рисунок.
— По всем законам композиции и симметрии?
— Мы, конечно, не говорим, что творения наших подопечных — это настоящее искусство. Но это и не бессознательные движения, определенные законы ими соблюдаются. Как-то раз один репортер взял у меня рисунки обезьян и показал их преподавателю художественного вуза, не сказав, кто их авторы. И специалист стал комментировать их как рисунки трехлетних детей, не заметив никакой разницы. Другое дело, что развитие человека потом сильно ускоряется, а у обезьяны остается на том же уровне. Тем не менее мы выяснили, что и приматы способны развивать свой талант. Самые одаренные могут от бессмысленных каракуль дойти до второй «человеческой» стадии развития рисунка — нарисовать бесформенную фигуру или неровный круг, то есть отделить свой рисунок от общего фона.
— Но обучение рисованию включает в себя пять стадий рисунка — вплоть до стадии правильных реалистических изображений. Способны ли животные подняться хотя бы до стадии появления изобразительных схем или правдоподобных изображений?
— Нет, обезьяны вряд ли смогут составить нам конкуренцию в творчестве. Но мы и не ставили себе целью вырастить из них настоящих художников. Знаете, сейчас стали организовывать обезьяньи художественные студии, но делается это с коммерческой целью: например, чтобы продать картины приматов и на эти деньги построить новый вольер в зоопарке. Для нас же было важно изучить спонтанное рисование. Мы не заставляли приматов рисовать, просто давали им такую возможность. Наш эксперимент шел с 1994 года в пяти чешских зоопарках с тремя основными видами человекообразных — шимпанзе, орангутанами и гориллами, которые были поделены на две группы: выросшие в тесном контакте с человеком и относительно дикие. В итоге мы получили более трех тысяч разнообразных рисунков как от прирученных приматов, так и от диких. На сегодня это самый полный научный материал для анализа рассудочной деятельности животных и возникновения творческого начала.
— Характер творчества как-то менялся от того, какие именно обезьяны рисовали, в каком окружении, в какое время суток?
— Мы столкнулись с целым рядом закономерностей, часть из которых до сих пор сложно объяснить. Например, у шимпанзе и горилл и самцы, и самки одинаково интересовались рисованием. А у орангутанов нет: достигая половой зрелости, самцы тут же отказывались от красок и карандашей, а вот самки продолжали писать картины. Другой пример: орангутаны и шимпанзе предпочитают рисовать правой рукой. Зато отличились гориллы: они в равной степени пользовались обеими руками. Отдельная тема — как приматы реагировали на заранее заданные графические объекты. Мы давали им, предположим, лист, разделенный вертикальной линией. В этом случае большинство обезьян предпочитало рисовать на правой половине. Однако если сдвинуть линию к одному из краев бумаги, они рисовали там, где осталось больше места. На горизонтальную линию у разных видов были разные реакции. Орангутаны перечеркивали ее в 9 случаях из 10, а шимпанзе и гориллы рисовали выше или ниже линии и очень часто — параллельно ей. Еще мы проверяли их отношение к точкам. Оказалось, что приматы стремятся уравновешивать свои картины, и если точка была нарисована на одном краю бумаги, то рисунок они размещали на противоположном. И самое интересное: если они видели три точки, то рисовали внутри гипотетического треугольника, который бы возник при соединении точек. Все это свидетельствует об осмысленном характере творчества.
— У обезьян были какие-то индивидуальные предпочтения в выборе красок или карандашей?
— Конечно, приматы ведь тоже, как и люди, различаются по степени таланта: одни, как орангутан Нюнинка, создают большие, хорошо организованные рисунки, другие ограничиваются одной-двумя черточками. Например, горилла Тадао никогда не рисовал восковыми карандашами, предпочитая кисточку с краской. А шимпанзе Джимми частенько брал у меня шариковую ручку и что-то ей подрисовывал на своем листочке. Помню, как настоящее творческое открытие сделал шимпанзе Тедди. Ему предложили краску для рисования пальцами, и, чтобы ввести в курс дела, рабочая по уходу обмакнула в краску его палец. Тедди это жутко не понравилось: он носился по вольеру, пока наконец не нашел, чем вытереть руку. Но интерес к краске у него остался. Тогда он взял руку рабочей по уходу, обмакнул в краску ее палец и преспокойно нарисовал им четыре картины.
— Передаются ли творческие способности по наследству?
— О наследственности тяжело говорить: эти обезьяны живут долго и размножаются редко, поэтому наблюдать пока было не за чем. Однако один случай у нас все-таки имеется. У Нюнинки родился детеныш, и, поскольку она много рисовала, он стал подражать матери и в годовалом возрасте взял в руки фломастер. Но наблюдение, к сожалению, прервалось — вскоре детеныш умер. В другой раз мы раздали бумагу и карандаши группе шимпанзе, где было два детеныша и несколько рисующих взрослых. Но они научились не тому, на что мы рассчитывали. Детеныши делали из бумаги комочки, макали их в воду и пили, словно бы из губки. Так делают их родственники в дикой природе, только вместо бумаги у них — листья деревьев.
— Достаточно ли у них способностей, чтобы освоить рисование на примере своих близких?
— Эти способности у них фантастические. Я хорошо знакома с работой моей коллеги доктора Патерсон из США. Она обучила двух горилл — Коко и Майка — языку жестов, фактически тому, с помощью которого общаются глухонемые. В результате она смогла вести беседы со своими подопечными. Майк к тому же еще много рисовал и с удовольствием пояснял Патерсон, что изображено на его полотнах. Однажды он, например, написал портрет Джона — своего рабочего по уходу. Другой раз — птичку. Понятно, что сходства ни с Джоном, ни с птичкой не было. Но и дети, когда рисуют маму или папу, не очень-то заботятся о сходстве.
— Может ли обезьяна с красками и кисточками помочь ученым лучше понять историю эволюции самого homo sapiens?
— Безусловно, исследования творческой и рассудочной деятельности животных важны не только сами по себе, но еще и потому, что они тесно связаны с проблемой происхождения психической деятельности человека в процессе эволюции. И наши исследования, в принципе, дополняют теорию Дарвина, наглядно показывая, что между человеком и приматом нет грандиозного творческого водораздела — рисовать можем не только мы, но и животные, что доказывает естественный процесс происхождения нашего разума. Конечно, в джунглях вы не встретите гориллу с карандашом. Но важно другое: у обезьян уже есть потенциальная способность к творчеству, стоит только создать для гориллы условия — и она напишет картины, которые, возможно, рисовали и наши предки десятки тысяч лет назад. Однажды я увидела, как детеныши шимпанзе сидели на берегу реки и рисовали пальцем линии на песке. Потом набегала волна, все смывала, и они снова начинали рисовать — раз за разом… А я тогда подумала: может быть, это начало художественной деятельности человека? Может быть, именно так начинался Рафаэль и Леонардо да Винчи?
Ольга Филина
|
// Досье
Марина Ванчатова — этолог, приматолог, доктор биологических наук. Окончила биологический факультет Пермского университета по специальности «зоология позвоночных». С 1982 года живет и работает в Чехии. Руководит лабораторией межвидовой коммуникации Карлова университета в Праге. Автор более чем 60 научных работ и 3 монографий. |
Когнитивная обезьяна и научный полилог
В апреле 2021 года в Москве прошла Неделя нейротехнологий и когнитивных наук. Ученые, представители разных дисциплин, отмечали, как важен обмен научными результатами и как порой трудно его наладить: все заняты своей тематикой и говорят на разных научных языках. Нет общей задачи, которая бы подталкивала к сотрудничеству. Или всё же есть? Над этим размышляет научный журналист Денис Тулинов.
Психолог Дэниел Саймонс (Daniel Simons) однажды наглядно показал, как мы упускаем из виду то, что находится прямо перед нашим взором. Его эксперимент известен как «невидимая горилла»: шесть человек — трое одеты в темное и трое в светлое — передают друг другу мячи; зрители должны следить за игроками и потом назвать точное число передач, которые сделали «светлые». В целом задача не самая трудная — люди справляются. Но если их спросить, видели ли они гориллу, то многие удивятся. Нет, они ее не видели. Перед ними прокручивают запись [1], и теперь они узнают то, что трудно не заметить: прямо среди игроков прохаживается человек, одетый в костюм гориллы.
Этот эффект, давно известный психологам, называется слепотой невнимания (Inattentional Blindness) [2]. Человек сосредоточен на задаче, и сознание фильтрует зрительные образы, приходящие на сетчатку, фокусируясь только на том, что помогает решить задачу. Когда психологи, нейробиологи, лингвисты обсуждают развитие когнитивных наук, они говорят о том, как мозг организует память, восприятие, познание, как он обучается и как — деградирует. Но не может ли быть так, что они заодно игнорируют «гориллу», которая уже «вошла» в их поле зрения? Она пока не взрослая, но скоро вырастет и начнет прохаживаться прямо перед ними.
Первые шаги: показать то, что скрытоРовно два года назад, в мае 2019 года, нейробиологи Массачусетского технологического института (MIT) открыли, по сути, новую технологию. Они научили искусственную нейросеть создавать изображения, которые обладают поразительным свойством [3]. Если показать такую картинку макакам, то нейроны зрительной зоны их мозга возбуждаются намного выше максимального уровня, ранее измеренного у тех же обезьян. Главный фокус в том, что сеть может синтезировать картинку, которая гипервозбудит один заранее выбранный нейрон из популяции, не затрагивая остальных.
Иными словами, эта нейросеть независимо контролирует активность разных клеток мозга — прицельно и неинвазивно. Ей достаточно лишь синтезировать картинку. Заметим, что в таких изображениях [4] нет ничего напоминающего реальность. Никаких бананов или чего-либо еще из мира обезьян1. При этом клетки буквально взрываются импульсами. Так ученые с помощью генеративной нейросети создали сверхстимул для зрительной коры макак.
Вот как выглядит сверхстимул. Такие картинки создала нейросеть, чтобы стимулировать нейроны зрительной коры макакНиколас Тинберген (Nikolaas Tinbergen), орнитолог и лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1973 года, создавал сверхстимулы для птенцов серебристых чаек, рисуя полоски на палочке. На палку птенцы реагировали гораздо живее, чем на голову, деревянную модель головы или клюв птицы, — простая палочка или спица, раскрашенные определенным образом, запускали активацию нейронов сильнее, чем естественные стимулы, на которые птиц миллионы лет «натаскивала» эволюция. Но Тинберген подбирал стимулы наудачу — ему повезло. Нейросеть сделает то же самое быстрее, точнее и эффективнее. И доведет до максимума.
Подчеркнем — это важно, — что нейросеть не берет картинки из базы, а на основе обратной связи создает свои, для конкретного мозга и даже для конкретных нейронов. Тем самым она выуживает из мозга информацию, которую трудно добыть иначе. Или, по-другому: с помощью нейросети мозг сообщает нам сведения, которые не смог бы сообщить иным путем, — например, о том, какой паттерн входящих фотонов избирательно стимулирует конкретную клетку. Эксперимент проводили для тестирования модели зрительной системы [7], но сам метод годится не только для проверки гипотез. Даже простая сеть оказалась способна регулировать режим работы живого мозга.
Взросление: черный ящик с психикойНейросети глубокого обучения, или, если угодно, искусственный интеллект (ИИ), входят в науку и технологию, предлагая новые, оригинальные возможности. Сегодня ученые нередко видят в ИИ еще один инструмент исследования и моделирования, и эксперты, изучающие «естественное» и «искусственное», готовы к диалогу лишь в той мере, в какой он поможет им найти полезную идею для своей области. Так, обучение с подкреплением и многослойные нейросети пришли в компьютерную науку из биологии. Но замыкаться в «своем», изредка обмениваясь идеями, уже опрометчиво и недальновидно.
Так можно жить, пока ИИ-системы относительно просты. Это продлится недолго — ИИ будет становиться всё более сложным и всё менее познаваемым на программном уровне. Уже сейчас нейросеть для ее создателей во многом «черный ящик». Чтобы понимать, что и почему делает сложный ИИ-агент или робот, придется перейти на более высокие уровни описания. Два года назад консорциум ученых призвал изучать поведение машин так, как этологи изучают поведение животных [8]. Нет сомнений, что далее нужно будет вкладываться в психологию и даже психиатрию ИИ-систем [9].
Такой искусственный интеллект — «невидимая горилла» для многих специалистов в сфере когнитивных наук, хотя это огромное поле исследований, которое уже открывается перед ними. Чтобы использовать ИИ с пользой, сотрудничать с ним, потребуется разбираться в его «психическом», уметь выявлять его когнитивные искажения, диссонансы, диагностировать патологические состояния, например депрессию, изучать и настраивать его мотивацию. Словом, применять уже имеющиеся знания и инструменты и разрабатывать новые, поскольку, при всех неизбежных аналогиях, это будет иной тип «мышления».
Нейросеть из MIT проста, и она управляла активностью мозга макак примитивно. У более сложных сетей пространство состояний и учитываемых параметров будет на порядки богаче. Они смогут создавать не только картинки — они обретут речь, а их арсенал сигналов (визуальных, поведенческих, смысловых), которые можно использовать при общении с людьми, будет широк. Вопрос уже не в том, чтобы активировать нейрон в мозге человека, а в том, чтобы активировать те или иные психические и ментальные структуры. Развитому ИИ, который будет учиться в общении, такая задача окажется вполне по силам.
И это сулит золотое время для когнитивных наук.
Логично ждать, что возникнет мощный запрос на гладкое сопряжение ИИ и ЕИ (естественного интеллекта). Цифровая нейросеть далеко не живой мозг: то, что тривиально для человека, сложно для компьютера, и наоборот. Наверняка будет разница и в том, как принимают решения человек и машина, как они познают и оценивают реальность. Каким образом они могут сотрудничать, несмотря на различия? Поиск ответа на этот вопрос мог бы стать исследовательской программой для тех, кто занят когнитивными исследованиями.
Зрелость: тесные взаимодействияНа Неделе нейротехнологий и когнитивных наук много говорили о нейрофизиологии мозга, психике человека и технологиях. К сожалению, это явное сужение темы, ведь предмет когнитивных наук шире. Он должен охватывать весь ландшафт сложных систем, умеющих познавать, обучаться, запоминать, формировать представления, направлять внимание и так далее, — словом, все те системы, что поддерживают когнитивные процессы, независимо от их субстрата и происхождения. В такой логике мозг человека важен, но он лишь частный случай таких систем.
Может показаться, что пока и единственный, что нейросети не претендуют на когнитивное. Но это близорукая позиция. Если искать ниши, где отечественные ученые могли бы работать не в режиме догоняющего развития, а быть на фронтире и даже играть на опережение, то человеко-машинные взаимодействия — одна из перспективных тем, значение которой будет только расти. Миру понадобятся знания о том, как сочетать психику человека с «психикой» устройств и программ, как извлекать из нейросетей пользу и, что особенно важно, не наносить при этом вред.
Практика таких сочетаний еще очень скудна, но один яркий пример уже заставляет задуматься. Шахматисты давно готовятся к поединкам и разбирают партии в тесной связке с шахматными движками. Гарри Каспаров в подкасте Ильи Колмановского «Голый землекоп» говорит, что молодые таланты с детства учатся шахматам, используя программы, играя против них [10]. И при анализе партии они полагаются на подсказки программы больше, нежели на свою интуицию. Каспаров видит в этом проблему: «Сегодня очень многие молодые шахматисты явно теряют в понимании игры. Ровно потому, что они стараются играть как компьютеры. Парадокс в том, что отцы-основатели компьютерной науки считали, что машины должны играть как люди, но происходит обратный процесс».
Мы не избежим всё более тесного общения с машинами. Они слишком хороши в том, что нам дается с трудом, и в сотрудничестве с ними есть очевидный резон. Задача в том, чтобы эффективно использовать сильные стороны ИИ, не жертвуя своими. Такая удачная состыковка станет отдельным полем конкуренции, и это то поле, где сходятся знания из разных областей: психологи и нейробиологи, математики и программисты, этологи и лингвисты обречены работать на нем вместе. Не просто при случае обмениваться идеями, а буквально работать в одной команде над общим проектом.
Делайте ваши ставкиНа Неделе… спикеры призывали к междисциплинарности, к более тесному общению экспертов из разных наук. Тема сопряжения ЕИ и ИИ — богатая почва для этого, ибо способна загрузить работой всех, включая разработчиков интерфейсов. В докладе Лондонского королевского общества (The Royal Society) утверждается, что интерфейсы, связывающие мозг и компьютер, относятся к важнейшим прорывным технологиям наших дней и Великобритания должна стать мировым центром инноваций в этой области [11]. Намек на эту мысль содержится уже в названии доклада — «iHuman», а подзаголовок выражает ее прямо: «Размывая границы между разумом и машиной».
В США агентство DARPA запустило программу создания нового поколения неинвазивных интерфейсов для здоровых (!) людей [12], а Пентагон представил дорожную карту развития беспилотных систем вплоть до 2042 года, главным приоритетом которой стало сотрудничество человека и машины: «…Объединение умений человека и машины позволит создать принципиально новый вид взаимодействий, в которых машины будут восприниматься как важные партнеры по команде» [13].
И совсем не случайно лаборатория MIT, где нейросеть «зажигала» нейроны обезьян картинками, называется Center for Brains, Minds, and Machines. Это — заявление: мозг, машина и психическое образуют единое исследовательское пространство. А саму работу лаборатории финансирует Агентство передовых исследований в сфере разведки (IARPA) и MIT-IBM Watson AI Lab, подразделение IBM по искусственному интеллекту.
Каков здесь может быть вклад России? Наша страна по-прежнему сильна программистами, но у них не было драйва заходить на поле когнитивных наук, учить их язык и ставить перед ними вопросы. Неврология, психология, социология слишком далеки от задач, с которыми имели дело создатели нейросетей. Рост сложности ИИ меняет ситуацию: разработчикам потребуется понимать и прогнозировать поведение умных машин. В когнитивной психологии и теории высшей нервной деятельности у нас прочная база со времен Льва Выготского, Александра Лурии и Петра Анохина. Нейробиологи и инженеры работают с интерфейсами. Карты для игры есть. Осталось договориться о сотрудничестве экспертов в разных областях науки.
- youtube.com/watch?v=vJG698U2Mvo
- en.wikipedia.org/wiki/Inattentional_blindness
- science.sciencemag.org/content/364/6439/eaav9436
- science.sciencemag.org/content/sci/364/6439/eaav9436/F1.large.jpg
- doi.org/10.1016/j.cell.2019.04.005
- marlin-prod.literatumonline.com/cms/attachment/c52b3d00-f020–4f96-a0d4–6205fa612fd1/gr3_lrg.jpg
- youtube.com/watch?v=lUazMZ9jSV8
- nature.com/articles/s41586–019–1138-y
- sciencedirect.com/science/article/pii/S258900422030969X
- podcasts.google.com/feed/aHR0cHM6Ly96ZW1sZWtvcC5saWJzeW4uY29tL3Jzcw/episode/MjdmZDZkMzgtNWZiYy00MjcwLTk5NjctMjg1Njg3MDFkN2Yy
- royalsociety.org/topics-policy/projects/ihuman-perspective/
- darpa.mil/program/next-generation-nonsurgical-neurotechnology
- assets.documentcloud.org/documents/4801652/UAS-2018-Roadmap-1.pdf
1 В аналогичном исследовании другой группы ученых [5] изображения всё же чем-то напоминали обезьяну, но эти картинки походили на абстрактное искусство [6].
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
См. также:
Суд решил судьбу самого известного в Германии циркового шимпанзе | Культура и стиль жизни в Германии и Европе | DW
Всю свою жизнь 47-летний шимпанзе Робби провел среди людей. Родился он в одном из немецких зоопарков. Детеныша отвергла мать, и работники зоопарка взяли заботу о нем на себя. Когда Робби было четыре года, он попал в семью директора цирка Клауса Кёлера (Klaus Köhler).
Цирковая семья шимпанзе
Так цирк Belly (Circus Belly), гастролирующий, в основном, в северной части Германии, стал родным домом, школой, а затем и местом работы человекоподобной обезьяны. Пока Робби не исполнилось 20 лет, он даже часто обедал вместе с многодетной семьей Кёлера. Шимпанзе пришлось переехать в собственный фургон, когда он начал, что называется, «мериться силами» со старшими сыновьями цирковой семьи.
Шимпанзе Робби и директор цирка Клаус Кёлер
До 2015 года шимпанзе был настоящей звездой цирка-шапито. Каждый вечер он появлялся на арене, лихо управляя собаками, пони, козами. Содержание человекоподобных обезьян в немецких цирках запрещено с начала 1990-х годов, однако при соблюдении определенных критериев (правильном уходе, отвещающем строгим требованиям помещении, хорошем физическом и психическом состоянии животного) муниципалитеты городов, в которых гастролировал цирк, иногда делали исключения. И Робби разрешалось участвовать в вечерних представлениях.
PETA в защиту животных
Но по мнению организации защиты животных PETA, для обезьян (в частности, для Робби, живущего в цирковом фургоне площадью 10 квадратных метров) цирк — это настоящая пытка. Животные лишены необходимого им покоя, а в свободное от представлений время буквально «умирают от скуки», лишенные общения с другими приматами. «Люди и собаки, с которыми ежедневно общается шимпанзе, никак не могут заменить ему социальные контакты, необходимые человекообразной обезьяне», — убеждена активистка организации PETA Ивонн Вюрц (Yvonne Würz).
В 2011 году кампанию протеста защитников животных поддержало ветеринарное ведомство города Целле. По настоянию экспертов в 2015 году суд решил отправить циркового пенсионера Робби в нидерландский реабилитационный питомник Schimpansenstation AAP с целью его адаптации среди других травмированных в неволе шимпанзе. Там, в подобающих этому виду приматов условиях, в кругу себе подобных, Робби сможет дожить до глубокой старости (на свободе шимпанзе живут, в среднем, до 45-50 лет, а в неволе иногда и до 60).
Ветеринар решил, что люди лучше
В ответ на судебный вердикт Клаус Кёлер подал апелляцию в следующую инстанцию — административный суд Люнебурга, ссылаясь на заключение эксперта, ветеринарного врача Александру Дёрнат (Alexandra Dörnath). Свою докторскую диссертацию она посвятила изучению поведения человекообразных обезьян, и, узнав о Робби, приехала лично познакомиться с ним. Несколько недель шимпанзе и врач провели бок о бок.
Шимпанзе Робби любит рисовать
Вывод эксперта: Робби — очень спокойный, уравновешенный шимпанзе, он ведет себя почти как человек. Именно поэтому его не следует отправлять в так называемую «естественную для приматов среду», он слишком привык к людям. И никакой суд в мире не в силах заставить его снова превратиться в шимпанзе и научиться понимать других шимпанзе: Робби слишком стар для этого, считает Александра Дёрнат.
В таком возрасте шимпанзе вряд ли перенесет длительный переезд и радикальную смену обстановки. Риск, что престарелый примат умрет от тоски, слишком высок, аргументирует опытный врач. В ответ на обвинения представителей организации PETA Александра Дёрнат настаивает на том, что именно в цирковой семье Робби чувствует себя лучше всего. Он играет с Клаусом Кёлером, с собакой, разглядывает книжки с картинками и даже рисует. Правда совсем недолго: концентрации не хватает.
До окончательного решения суда Робби разрешили оставаться в привычном для него окружении, у Клауса Кёлера. А теперь ему и вовсе не придется с ним расставаться. 8 ноября суд в Люнебурге запретил перевозить шимпанзе в нидерландский реабилитационный питомник — оставшиеся годы жизни Робби проведет в цирковой семье.
Смотрите также:
Лучшие фотографии дикой природы
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Главный приз конкурса
Черного носорога, застреленного польстившимися на его рог браконьерами, запечатлел в одном из южноафриканских заповедников нью-йоркский фотограф, уроженец ЮАР Брент Стиртон. Музей естествознания в Лондоне объявил эту работу победителем ежегодно организуемого им международного конкурса снимков дикой природы Wildlife Photographer of the Year. На Земле осталось около 5000 черных носорогов.
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Номинация «Лучший молодой фотограф»
На фотографии, сделанной в джунглях Республики Конго, запечатлена равнинная горилла, возлежащая среди деревьев и придерживающая одной лапой кокосовый орех. Автор этого снимка, фотограф из Нидерландов Даниэль Нельсон, одержал победу в номинации «Лучший молодой фотограф 2017» конкурса Wildlife Photographer of the Year Award.
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Номинация «Юный фотограф, возраст 11-14 лет»
Холодный пасмурный день. Глубокий снег покрыл долину Ламар в Йеллоустоунском национальном парке, расположенном в штате Вайоминг, США. Эта лиса охотилась рядом с дорогой, как вдруг нашла гусиное яйцо. На снимке запечатлен момент, когда она пытается закопать бесценную находку. Автор снимка — американец Эшли Скалли.
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Номинация «Млекопитающие»
Этих резвящихся кашалотов снял всемирно известный мастер подводной фотосъемки Тони Ву, родившийся в Китае. Снимок сделан в акватории у побережья Шри-Ланки. В природе у кашалота практически нет врагов. Зато охотой на этого безобидного млекопитающего долго занимался человек. Она прекратилась лишь три десятилетия назад. И сейчас сильно сократившееся поголовье кашалотов медленно, но восстанавливается.
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Номинация «Одиночный снимок»
Американский фотограф Джастин Хофман часто участвует в международных экологических экспедициях, задача которых — положить конец загрязнению мирового океана. Во время одной из них, когда он занимался съемками у побережья индонезийского острова Сумбава, в объективе его камеры оказался морской конёк, схвативший плававшую в грязной воде среди мусора ватную палочку — видимо, принял ее за водоросли.
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Номинация «Птицы»
Австралийская кустарниковая индейка откладывает яйца прямо рядом с домом автора этого снимка Джерри Пирса на окраине Сиднея. Интересно то, что эти птицы не высиживают свои яйца, а закапывают их в местах, где обеспечивается необходимая для инкубации температура. Здесь индейка засыпает яйца гниющими под действием микроорганизмов растительными остатками.
Лучшие фотографии дикой природы 2017 года
Номинация «Амфибии и рептилии»
Американскому фоторепортеру Брайану Скерри удалось сфотографировать кожистую морскую черепаху. Это один из старейших видов черепах в мире и сейчас находящихся под угрозой исчезновения. Скерри снял черепаху в резервате Санди-Пойнт у острова Санта-Крус, относящегося к Виргинским островам США, на пляжах которых эти животные откладывают яйца.
Автор: Наталия Королева
где шимпанзе Майкла Джексона и орангутанг-кинозвезда доживают свой век
Центр Великих Обезьян расположен в Флориде, США
Иногда селебрити заводят себе экзотических домашних питомцев, так, у Майкла Джексона был шимпанзе по имени Бабл. Иногда обезьяны снимаются в кино, или их вызволяют из лабораторий и зверинцев волонтеры. И есть в США место, где большие приматы доживают свой век в просторных вольерах с игрушками, вдали от любопытных глаз. Об нем пишет Daily Mail.
ФОКУС в Google Новостях.
Подпишись — и всегда будь в курсе событий.
Любимцу покойного «короля поп-музыки» Баблу недавно исполнилось 37 лет. Солидный возраст для шимпанзе. В Центр Великих Обезьян он попал после смерти Майкла Джексона. Бабл – один из самых известных питомцев Центра.
ВажноМартышкин труд. Ученые уже не уверены, что предок человека родом из Африки
Бабл со снимком Майкла Джексона и в Центре
Еще одна знаменитость – 48-летний орангутанг Поппи. В 1978 году она снималась вместе с Клинтом Иствудом в фильме «Победить любой ценой».
Клинт Иствуд и Поппи на съемках/Фото: Moviephoto
Всего в центре проживают 53 шимпанзе и орангутанга. Большинство из них уже в преклонном возрасте. Они были выращены в неволе, привыкли к людям и никак не могут выжить в дикой природе.
Марк Уолберг на съемках фильма «Планета обезьян» вместе с одной из шимпанзе. Сейчас она проживает в Центре/Фото: Rex
Тут есть бывшие жертвы лабораторных опытов, артисты из цирков, домашние питомцы, которые стали доставлять неудобства хозяевам, когда выросли. Многие из содержащихся в Центре обезьян подвергались избиениям, их содержали в тесных клетках, или на привязи.
В центре, основанном в 1997 году, все обезьяны проживают в просторных вольерах. К их услугам множество игрушек, свежие фрукты и овощи, а также есть возможность для творчества: обезьяны любят рисовать. Их произведения можно купить.
В центре устраивают экскурсии, но по предварительной записи и всего два раза в год, чтобы не доставлять неудобств обитателям.
Одна из новичков – самка орангутанга по имени Сандра. Это первый и пока единственный «нечеловек с человеческими правами».
Все фото: Center for Great Apes
Она жила в зоопарке Буэнос-Айреса в ужасающих условиях: крохотной бетонной клетке. Активисты по защите прав животных подали ходатайство habeas corpus — документ, обычно используемый для оспаривания законности задержания или тюремного заключения человека. И суд постановил отправить Сандру в «место по ее выбору». Активисты выбрали за Сандру, но, похоже, она довольна новым домом. Персонал Центра рассказывает, что больше всего ей нравится играть с водой и она обожает мыть свои игрушки в бассейне.
Содержание каждой обезьяны обходится в 23 тысячи долларов в год. Существует Центр за счет благотворительности.
Как ранее писал Фокус:
Художник-обезьяна — Коллекция
Библиография +
Salas, Xavier de, Museo del Prado. Catálogo de las pinturas , Музей Прадо, Мадрид, 1972 год.
Диас Падрон, Матиас, Museo del Prado: catálogo de pinturas.Escuela flamenca , Музей Прадо; Национальный музей музеев, Мадрид, 1975 г.
Диас Падрон, Матиас, La Escuela Flamenca del Siglo XVII , Ediciones Alfiz, Madrid, 1983, стр. 85.
Национальный музей Прадо, Музей Прадо.Catálogo de las pinturas , Museo del Prado, Madrid, 1985, стр. 671.
Фернандес Миранда-и-Лозана, Фернандо, Inventarios Reales. Карлос III. 1789-1790 гг. Vol. I , Patrimonio Nacional, Мадрид, 1988 г., стр. 27.
Национальный музей Прадо, Музей Прадо.Inventario general de pinturas (I) La Colección Real , Museo del Prado, Espasa Calpe, Мадрид, 1990.
Де Брейгель и Рубенс. L’Ecole de Peinture Anversoise 1550-165 , SnoeckDucalu & Zoon, Антверпен, 1992, стр. 209.
Аяла Мэллори, Нина, La pintura flamenca del siglo XVII , редакционная статья Alianza, Мадрид, 1995, стр.276 / lám.251.
Диас Падрон, Матиас, Эль сигло де Рубенс в музее Прадо: catálogo razonado , Prensa Ibérica, Barcelona, 1996, pp. 1386.
Атеридо Фернандес, Анхель; Мартинес Куэста, Хуан; Перес Пресиадо, Хосе Хуан, Colecciones de pinturas de Felipe V e Isabel Farnesio.Inventarios Reales , II, Fundación de Apoyo de la Historia, Мадрид, 2004 г., стр. 476.
Маурер, Г., Гойя: lo bello y lo recóndito. En: La belleza encerrada: de Fra Angelico a Fortuny , Национальный музей Прадо, Мадрид, 2013 г., стр. 274.
Мена Маркес, М.; Альбарран, В., La belleza encerrada: de Fra Angelico a Fortuny , folleto, Национальный музей Прадо, Мадрид, 2013 г., стр. 35, №155-№160.
Mena Marqués, M .; Альбарран, В., Азуа, Ф. де, La belleza cautiva. Pequeños tesoros del Museo del Prado , Museo del Prado — Obra Social ‘La Caixa’, Барселона, 2014, стр.136.
Плененная красота Прадо: сокровища из музея Прадо , Музей Мицубиси Ичигокан, 2015, стр. № 56.
Прочие запасы +
инв.Testamentaría Isabel Farnesio, Буэнависта, 1766. Núm. 91 [1].
91, [91 dupl] Dos Pinturas iguales en tabla que contienen un estudio de un Pintor, y otro de un escultor, con unos monos trabajando, originales de teniers, de menos de media vara de largo, y una tercia de ancho, en tabla con marcos tallados, y dorados, tasadas, a mil, y quinientos Rs cada una, que hacen tres mil Rs
Инв.Карлос III, Паласио Нуэво, 1772. Núm. 91.
Gabinete colgado de verde […] {13008} 91 / = Reyna Madre = dos [quadros] iguales que Signan dos estudios de pintor y escultor cuyos directores son monos y otros que le sirven de oficiales de mas de tercia de largo y Quarta de Ancho Originales de Theniers
Инв.Testamentaría Carlos III, Palacio Nuevo, 1794. Núm. с. п ..
Retrete […] {171} Dos tercia de largo, y mas de quarta de alto: el uno presenta la Pintura, y el otro la Escultura egecutada por micos, á seiscientos reales cada una: manera de Teniers … 1200
Catálogo Museo del Prado, 1854–1858. Núm. 1328.
инв. Настоящий музей, 1857. Núm.1328.
Д. Тенирс. / 1328. Эль моно пинтор. / Esta en el acto de pintar, y otro mono subido en un banquillo observa las muestras de su habilidad. El estudio esta lleno de cuadros, y en una mesa hay modelos de escultura. (Табла.) / Альт 10 пульг, 3 лин; анчо 1 пирог, 1 пульг, 6 лин.
Catálogo Museo del Prado, 1872–1907. Núm. 1738.
Catálogo Museo del Prado, 1910. Núm.1805.
Пьер Брассо, художник-обезьяна (1964)
В феврале 1964 года четыре картины ранее неизвестного французского художника-авангардиста Пьера Брассау были выставлены на художественной выставке в Гетеборге, Швеция. Также на выставке были представлены работы художников из Англии, Дании, Австрии, Италии, Швеции, но все внимание привлекли работы французского художника.Художественная выставка в Гетеборге
Искусствоведы, журналисты и студенты с бокалами вина в руках молча рассматривали творения Брассау. Их похвала была почти единодушной. Рольф Андерберг из утреннего Posten позже писал, что большинство работ на выставке были «тяжеловесными», но не Брассау:
«Пьер Брассо пишет мощными мазками, но также и с ясной решимостью. разборчивость Пьер — артист, выступающий с деликатностью артиста балета.»
Один одинокий критик раскритиковал работу Брассау, заявив: «Это могла сделать только обезьяна». Как оказалось, этот критик был прав. На самом деле Пьер Брассо был обезьяной. В частности, это был четырехлетний западноафриканский шимпанзе по имени Питер из шведского зоопарка Борас.
Пьер Брассау
Совершение мистификации
Пьер Брассо был изобретением Оке «Даке» Аксельссона, журналиста Göteborgs-Tidningen , одной из ежедневных газет Гетеборга. Он придумал выставить работу обезьяны на художественной выставке, чтобы проверить критиков — смогут ли они отличить современное искусство от обезьяньего искусства?Аксельссон убедил 17-летнего смотрителя Питера дать шимпанзе кисть и масляные краски.Поначалу Петр предпочитал есть краску, чем помещать ее на холст. Ему особенно понравился терпкий привкус кобальтовой синевы. Но со временем он стал мазать краской предоставленные ему холсты. Из-за его вкусовых предпочтений синий кобальт широко использовался в его работах.
При рисовании у Питера всегда была под рукой гроздь бананов. Скорость, с которой он их потреблял, соответствовала его творческому уровню. В периоды сильного вдохновения он съедал целых 9 бананов за десять минут.
После того, как Питер создал несколько картин, Аксельссон выбрал то, что он считал четырьмя лучшими, и организовал их выставку на художественной выставке в галерее Кристина.
A Brassau оригинал
После того, как Аксельссон раскрыл мистификацию, Рольф Андерберг (критик, высоко оценивший работу) настаивал, что работа Пьера «по-прежнему остается лучшей картиной на выставке».
Частный коллекционер купил одну из работ Брассау за 90 долларов (около 600 долларов в деньгах 2008 года по индексу потребительских цен).
В 1969 году Питера перевели в Честерский зоопарк в Англии, где он прожил остаток своей жизни.
Бертил Эклёт, который стал первым человеком, купившим Brassau
Other Monkey Artists
В декабре 2005 года немецкие газеты сообщили, что доктора Кайта Шнайдер, директора Государственного художественного музея Морицбурга в Саксонии-Анхальт, попросили назвать художника. отвечает за картину. Она ответила, что это похоже на Эрнста Вильгельма Нэя. Нет, художник, лауреат премии Гуггенхайма, известен тем, что использует цветные пятна.На самом деле, полотно было работой Банги, 31-летней самки шимпанзе из зоопарка Галле. Когда ей сообщили о своей ошибке, доктор Шнайдер сказал: «Я действительно думал, что это выглядело немного поспешно».
Банги, как сообщается, любила рисовать, хотя большинство ее работ было уничтожено ее товарищем Сатчо.
Ссылки и справочные материалы
Художник-обезьяна | Musée des Beaux-Arts
Весьма оригинальный сюжет этой картины — обезьяна за работой, рисующей свою модель — является отсылкой к фламандской традиции, которую во Франции переняли Ватто и Шарден, главным образом в 18 веке.Фигура обезьяны имитирует своих собратьев-художников и используется, чтобы высмеивать этих мало талантливых художников, помимо способности приносить доход студии.
Между 1740 и 1750 годами конфликт между различными школами живописи становился все более ожесточенным, и ужесточение дисциплины, введенное Королевской академией, означало, что возникла опасность того, что ученики все больше будут просто хорошими учениками. Критика разносилась среди различных противников: Ecole des Protégés du Roy, Maîtrise и независимых художников.Одна из критических замечаний, высказанных в то время, заключалась в том, что невозможно было изучить, как рисовать женские формы, не говоря уже о женских обнаженных телах, и некоторые художники в Академии даже пытались нарисовать женскую анатомию на основе мужских моделей!
Это, без сомнения, объясняет успех подобных обезьяньих действий в то время и причину изображения этой странной, мускулистой — на самом деле, почти деформированной — обнаженной женщины. Но почему это так для модели на этой картине, а не на холсте, где она очень нечеткая? Может, художник этой картины издевается над собой? Позиция обнаженной натуры знакома по Якобу ван Лоо и Карле ван Лоо (директор Ecole des Elèves Protégés du Roy) и по Шардену, который всегда держался подальше от школ, с позой художника-обезьяны, отражающим позицию художника-обезьяны последняя известная картина в Лувре.Так что этот художник, возможно, также является членом Академии, близкой к Ван Лоос (и их Ecole des Elèves Protégés du Roy) и к Шардену. Картина также напоминает экспансивный стиль Буше и Карл ван Лоо в своей отделке — не считая карикатуры на женщину сзади. Жан-Батист Деше обучался у Буше, прежде чем стать учеником Ecole des Elèves Protégés du Roy у Карла Ван Лоо. Затем он был отправлен в Римскую академию в 1740-х годах.
Древняя картина обезьяны предполагает, что греки бронзового века много путешествовали
Майкл Маршалл
Настенная роспись серых обезьян лангуров в Акротири на греческом острове Тера (Санторини)
Милан Гонда / Алами
На картине бронзового века на греческом острове изображена обезьяна, обитающая в Азии за тысячи километров.Открытие предполагает, что древние культуры, разделенные большими расстояниями, торговали и обменивались идеями.
Произведение искусства — одна из нескольких настенных росписей здания в Акротири на греческом острове Тера (Санторини) в Эгейском море. Акротири был поселением минойской цивилизации в Греции бронзового века, которое было погребено пеплом от извержения вулкана примерно в 1600 году до нашей эры.
На многих картинах изображены обезьяны, но в то время обезьян в Греции не было. Большинство обезьян были идентифицированы как египетские виды, например, оливковые бабуины.Это имеет смысл, потому что Египет находился в контакте с минойской цивилизацией, которая распространилась на несколько островов Эгейского моря. Однако других было труднее идентифицировать.
Мари Николь Пареха из Пенсильванского университета в Филадельфии объединилась с приматологами, чтобы заново исследовать загадочные изображения обезьян. Один выделялся. «Когда они посмотрели на эту настенную роспись, все сразу недвусмысленно сказали:« Это лангур », — говорит Пареджа.
Группа определила обезьяну как серого лангура ( Semnopithecus ).Помимо характерной шерсти, обезьяна была изображена с характерной S-образной формой с хвостом.
Серые лангуры живут в южной части Азии, на территории нынешнего Непала, Бутана и Индии, и особенно в долине Инда. В бронзовом веке этот регион был домом для цивилизации долины Инда, одного из самых важных обществ того времени. Несмотря на то, что пик цивилизации долины Инда уже прошел, цивилизация долины Инда была развита для своего времени с большими городами и сложными системами водоснабжения.
Каким-то образом художник, нарисовавший картину обезьяны, должен был видеть серого лангура. Но как?
Минойские греки посещали Инд? «Я не удивлюсь, если когда-нибудь в будущем мы найдем доказательства такого прямого контакта», — говорит Пареджа, но сейчас их нет. Возможно также, что визит был обратным, но опять же нет никаких доказательств.
Вместо этого, возможно, Греция и Инд были связаны через Месопотамию, другую цивилизацию бронзового века, центром которой является нынешний Ирак.Лангуры, возможно, были завезены в Месопотамию для создания зверинцев, где их видели приезжие греки.
«Это свидетельство этой далеко идущей торговли, этих отношений с этими обширными территориями», — говорит Пареджа. Кажется, даже в бронзовом веке между, казалось бы, отдельными цивилизациями происходил большой обмен.
Ссылка на журнал: Primates , DOI: 10.1007 / s10329-019-00778-1
Еще по этим темам:
Арт-объект Страница
Анри Руссо родился в 1844 году в семье рабочего в Лавале, Франция. Некоторое время работал юристом и служил в армии, прежде чем занять должность на французском таможенном посту в 1868 году; прозвище « Le Douanier » (таможенный инспектор) осталось с ним даже после его выхода на пенсию в 1893 году.
Очень бедный, Руссо был художником-самоучкой, который мечтал об официальном одобрении. Хотя он так и не добился признания французской академии, он был охвачен авангардными художниками начала 20-го века, включая Пикассо и сюрреалистов, за его отход от традиционного стиля, который включал широкие плоские плоскости цвета, стилизованные линии и фантастические пейзажи. Рисуя экзотические места, Руссо никогда не покидал Францию; его джунгли — это мечты горожанина, построенные из посещений ботанических садов, парижского зоопарка и колониальных экспозиций и взятые из гравюр и репродукций.
Тропический лес с обезьянами был написан в последние месяцы жизни Руссо. На нем изображен один из его характерных экзотических пейзажей, пышный, тропический и девственный. Многие животные на изображениях Руссо имеют человеческие лица или атрибуты. Обезьяны в центре на этой картине держат зеленые палки, на которых, кажется, свисают струны, что указывает на удочки и развлечения человека, тем самым подчеркивая почти человеческий опыт животных. В этом смысле антропоморфизированных приматов Руссо можно рассматривать не как настоящих диких зверей, а как представителей бегства из «джунглей» Парижа и повседневной рутины цивилизованной жизни.В эпоху колониальной экспансии и крупномасштабных экспедиций популярная пресса пестрела изображениями жителей Запада, которые легко отдыхали в джунглях. Руссо, например, хранил в своей студии альбом Bêtes sauvages , изданный универмагом Galeries Lafayette.
Один из самых ярких аспектов стиля Руссо — это уплощение его предметов. Повторял ли он своих современников-импрессионистов, которых интересовала поверхность, или просто следовал своему собственному видению, картинам художника в джунглях не хватало твердости, как если бы они были репрезентациями театрального декора, гигантскими листьями и лепестками, минимально очерченными, чтобы создать эффект. вырезов внахлест.Более того, его существа кажутся намеренно подавленными из-за невозмутимого обращения, которое определяет каждое скорее как очертание, чем как тактильную форму.
По мере развития своей карьеры Руссо все больше ассоциировался с авангардом, и в 1905 году он выставлялся вместе с фовистами в Осеннем салоне. Постепенно его репутация росла, и продажи его работ значительно возросли к 1910 году, когда он стал жертвой инфекции и умер. На его похоронах присутствовал Поль Синьяк, а Гийом Аполлинер сочинил причудливое стихотворение, которое Константин Бранкузи вырезал на надгробной плите, тем самым сделав Руссо невольным крестным отцом модернизма.
Противоречие «Критики» Габриэля фон Макса
Габриэль фон Макс нарисовал некоторые из самых противоречивых тем в Европе в конце девятнадцатого века, от анатомического вскрытия до религиозных сцен распятия и обезьян, выполняющих человеческую деятельность. Будучи сыном скульптора Йозефа Макса, молодой фон Макс следовал семейным традициям и стал художником, несмотря на его ранний интерес к науке. С пятнадцати лет фон Макс начал собирать окаменелости, артефакты, скелеты и другие найденные предметы, которые интересовали его самые разные.Позже он разместит свою большую коллекцию в гостиной своего дома в Мюнхене, разделив ее на три группы: предыстория, зоология и антропология и этнография.
Будучи студентом Пражской Академии художеств между 1855 и 1858 годами, фон Макс в значительной степени игнорировал свою художественную программу и вместо этого тяготел к естественным наукам. Он изучил труды ученых Жана-Батиста де Ламарка и Чарльза Дарвина, чья книга О происхождении видов посредством естественного отбора была впервые опубликована в 1859 году.Позднее фон Макс учился в Академии изящных искусств в Вене и Королевской академии изящных искусств в Мюнхене к 1863 году. Во время учебы фон Макс в конечном итоге продемонстрировал и исследовал свои интересы в области парапсихологии, гипноза, спиритизма, азиатской философии, различных мистических произведений. традиции и естественные науки через его натуралистические и провокационные картины.
Хотя религиозные картины фон Макса принесли ему особый статус среди искусствоведов, он одновременно работал над картинами обезьян, которые в то время считались второстепенным жанром.Он даже получил титул «Affenmaler» (художник-обезьяны). Фон Макс приобрел свою первую обезьяну-капуцина в 1870 году, а позже разводил животных в своем доме в Мюнхене недалеко от озера Штарнбергер. Он рисовал обезьян как в живых, так и в мертвых состояниях; когда обезьяны умирали, он расположил их тела в определенных позах и сфотографировал их как материал для более поздних картин. Фон Макса восхищала связь между людьми и приматами, интерес, который соответствовал последним достижениям в эволюционной биологии.В то время как традиция в европейских картинах часто ассоциировала обезьян с уязвимостью людей, фон Макс очеловечивал своих персонажей.
Одна из самых известных картин фон Макса с изображением обезьян называется Affen als Kunstrichter (Обезьяны как искусствоведы). Он был завершен в 1889 году и в том же году приобретен Neue Pinakotech в Мюнхене. На самом деле художник написал несколько версий после успеха оригинальной картины. Настоящий пример, Критики , является одной из четырех известных картин, выполненных после оригинала.Алеш Филип и Роман Музил подробно рассказывают об этой работе в своем эссе «От Христа — к орангутангу» Заметки о тематическом диапазоне работ Габриэля фон Макса »,
« Моя обезьяна могла бы это нарисовать ». Действительно?
Взгляните на два изображения в этом посте. Какой ты предпочитаешь? Как вы думаете, что написано профессиональным художником? (См. Ответ ниже.) Для статьи, опубликованной по адресу Psychological Science , Анджелина Хоули-Долан и Эллен Уиннер из Бостонского колледжа собрали 72 студента, 32 из которых были студентами по специальностям, и показали им 30 картин абстрактных экспрессионистов.Каждая картина сочеталась с изображением ребенка, обезьяны, шимпанзе, гориллы или слона. Изображения сопоставлялись по поверхностным атрибутам, таким как цвет, качество линий и мазок, и испытуемых спрашивали, какое произведение им лично больше нравится и какое, по их мнению, было лучшим произведением искусства.
Первые 10 пар не были помечены (подписи были очищены с помощью Photoshop). Среди последних 20 пар половина была помечена правильно, а половина — неправильно (например, де Кунинг назывался коко, и наоборот).
Как успели студенты? При любых условиях и студенты-художники, и студенты-психологи большую часть времени выбирали профессиональные работы как предпочтительные и более качественные. (См. Таблицу ниже.) И предпочтения не зависели от ярлыков.
Labels действительно удалось повлиять на суждения о качестве, по крайней мере, среди студентов-психологов. В то время как студенты-художники давали одинаковые оценки профессиональным работам независимо от состояния, студенты-психологи давали более высокие оценки профессионалам при правильной маркировке, чем без маркировки или неправильной маркировки.(79% против 66% и 63% соответственно.)
Итак, кажется очевидным, что, скорее всего, это могла нарисовать ваша домашняя обезьяна , а не .
Если вы ищете циничного взгляда на мир искусства, вот вам корм: даже студенты-художники предпочитали рисование ребенка или животного рисованию профессионала — и считали, что это объективно лучше — в 30-40% случаев. . И это даже при правильной маркировке.
В следующий раз, когда вы попытаетесь заработать, выдавая картины своего потомства за шедевры, помните следующее: вы можете постоянно обманывать некоторых людей, иногда — всех, а студентов-художников — около трети. время.
ОБНОВЛЕНИЕ : В моем кратком обзоре статьи я не включил все выводы, но стоит упомянуть еще одну важную часть головоломки. На вопрос, почему они предпочитают живопись, участники больше ссылались на намерения художника в своих описаниях профессиональных работ, чем в описаниях любительских работ. «Это открытие показывает, что мы можем видеть разум, стоящий за искусством», — написал мне Хоули-Долан по электронной почте. «Когда мы смотрим на абстрактное искусство, мы видим больше, чем думаем.”
ОТВЕТ: Картина слева была написана 4-летним мальчиком по имени Джек Пезаноски. Справа — Laburnum Hans Hoffman.
Художники, включенные в исследование: Карел Аппель, Джиллиан Эйрес, Джеймс Брукс, Элейн де Кунинг, Сэм Файнштейн, Сэм Фрэнсис, Хелен Франкенталер, Филип Гастон, Ханс Хоффман, Франц Клайн, Моррис Луи, Джоан Митчелл, Кензо Окада, Ральф Русенборг, Марк Ротко, Чарльз Селигер, Теодорос Стамос, Клиффорд Стилл, Марк Тоби и Сай Твомбли.
По теме : Почему произведения искусства мастеров нам нравятся больше, чем произведения фальшивомонетчиков.
.